Где-то недалеко, где качаются тихо чащобы,
где примятые травы смеются под шорохом ног,
жил-был эльф, просто эльф - неприметный, но резвый и гордый.
И веселый порой - но пьянел он от эля легко.
Как-то раз, за полями, поотдаль от старенькой башни,
где у стражей всегда выходной, или повод поспать -
появился отряд - не суровый, и вовсе не страшный -
просто долго им было до башни пешком ковылять.
Их пустили в селение, дали им место для крова,
но поставили путники свой обветшалый шатер.
"Так привычнее, и понадежнее" - молвили слово,
и примята трава в этом месте, поди, до сих пор.
"инквизиция мы - эээ... Не важно. Мы добрые люди,
нам налейте чего-то покрепче. А мы же пока
познакомимся с кем-то поближе - да, мы это любим".
И ушли в тот же час под трухлявый навес кабака.
В это время, при пафосе, трубке и при антураже,
восседал в уголке скромный эльф, по прозванью "колдун".
Он совсем захмелел, и никто не подумал бы даже,
что накличет себе он на уши напасть и беду.
Инквизиция эльфу представилась, рядышком села,
он представился гордо "колдун", протянув им ладонь.
Инквизиторы брови свели, поразмыслив, что делать,
и в глазах заблестел непонятный, но грозный огонь.
Эльф бесстрашно сказал, что в бою он - берсерк, но, замечу,
для берсерка у эльфа нашлись бы лишь только грибы.
Он решил рассказать все, что думает - так будет легче.
Для кого - не понятно. Наверно, для тетки-судьбы.
Инквизиция - дядьки лихие, плюс крепко поддали,
это понял наш эльф. И Решил он тогда уходить.
Убежал с кабака. И по лесу его догоняли
больше часа, наверно. Устали по лесу бродить.
Порешили тогда обойти все шатры и палатки,
может, спрятался где - ух получит, негодный подлец.
Инквизиция на оскорбленья и магию падка -
тут и сказке, и эльфу, и саге пришел бы конец...
Нет нигде. Время позднее. Выспаться б, братцы.
Завтра утром найдем. А пока что в шатер на покой.
Инквизиция, ясное дело, так просто не сдастся.
На рассвете, проснувшись, его мы отыщем легко.
Открывается полог шатра, и, забавное дело,
все в лице поменялись как будто сжевали лимон.
На подушках храпит длинноухое наглое тело.
Вот же он, мать его наглый. Будите его!
Эльфа встряхнули. Проснулся. Решили связать,
утром вершить над ним суд, там придумают, как.
Обмотан веревкой, эльф силится что-то сказать.
"эй, нашего брата к нему привязал ты, дурак!"
два раза обмотан, сидит эльф в гавно и в обиде.
Вяленый кляп-огурец он сжевал в тот же час...
А что было после? Простили. И шут его видел...
Слоняется где-то, пьет эль. И помнит о нас.