«Икарус» пассажирский
Зачерпнуты в тёмном поддоне
Зари, при наклоне руки
Сползут, будто бусы с ладони,
Икринки стеклянной шуги.
Сквозь запахи вымокших улиц
И веток, и талой воды,
По-птичьи, рядком простегнулись
Рифлёные шиной следы.
Провисшей тяжёлой брюшиной
Шурша по зальделой слюде,
Ползёт, задыхаясь, машина,
Везёт через зиму людей.
Там поручни смутно белеют,
Там стёкла белы поутру,
Там с вечера мокли билеты,
Крест-накрест наплыли к утру…
Запаяны ломким морозцем
В керамике утра следы,
Чья слабая пленка прорвётся
Воронками пенной воды,
И, гроздьями произрастая
Сквозь мокрых берёз белизну,
Проклюнутся чёрные стаи
В сырую – сквозь зиму – весну.
Ранней весной
Милая, свет на улице,
Тоненькая звезда
В звонком закате колется
Лучиками льда.
Слышишь, деревья ежатся,
Смотри, воробьиный грай!
В рулоне заката, кажется,
Вывернут розовый край.
Гляди, начало смеркаться,
Стаи тяжелых птиц
В ночь увлекают солнце
Клинописью страниц.
К ночи —
Лучами в улицу —
Бьется о корку льда,
Колется не расколется,
Только растет звезда.
А если воздух подрастет
И свету в горло наберет,
Настанет ночь наоборот
И снова станет день.
Опять на улице тепло
И воробьиное светло
Деревья пухом обмело,
Растормошило пень...