нисходит прошлогодний снег,
утюжа мраморные лица.
я разрезаю город-шницель вдоль перфорации огней -
бензином вскормленный табун
несется по излому света.
предновогодняя планета
шуршит в гринписовом табу.
сопротивление тоске, паранормальная усталость,
и ночь почти что долистала
свой фолиант на чердаке
иллюзий.
ветхих, как Завет.
чуть кружит голову бессонье,
курлычет трогательно sony,
и все веревочкой завей.
шалавы праздничных витрин
трясут мишурными грудями -
пора затариться ****ями и отключиться дня на три.
луны культмассовый тотем
висит над миром задом голым.
…гудки, гудки.
и сонный голос - электрошоковый твой тембр.
/ночная радуга огней вдруг превратилась в побежалость/.
ты не одна? какая жалость…
я тоже с этой, как там… нет, не вспомнить.
платьице в горох, кудряшки…
или у предтечи?
ох, точно, эта печень лечит,
а та совсем наоборот - мозг выносила, как таран.
да ну их к черту, не об этом…
ты помнишь парусное лето?
/не спать, не спать, аллё, гараж!/
ласкал закатный океан каскад толстухи в полосатом,
угольник траурных косаток
взбивал в шафранное киан.
горячий лак бесстыдных рук
и никакой шаблонной взвеси -
щербатых слов, плаксивых песен -
лишь вечер, ветер и корунд.
и неба было нам с лихвой, и вопли чаек нас венчали...
да, так чего звоню…
скучаю.
как по единственно живой.