Ты говорил, что нежность беспричинна.
Что ночь темна, когда сверкнет гроза.
Но только боль свою очеловечив,
Ты обретешь сознание сполна.
И ощутишь отчаянно и горько,
Что только то, что не далось легко
Готов беречь, на предрассветной зорьке
Подогревая в плошке молоко.
И там, за стенкой, - малое живое
Тебя ждет то, чего дороже нет.
Младенец в люльке. И твое былое
Померкнет, умножая этот свет.