Сага «О Войне».
В год чёрного медведя был рождён,
Вся жизнь прошла перед лицом.
Кошмарным, чёрно-белым сном,
Над головой сомкнул объятья камня, мрачный склеп,
Всю жизнь считал я - Проведенья нет!
В груди стрела, в руках топор,
Дух в небесах, я слышу спор;
" Он заслужил!"- сказал один, приятным, томным басом.
"В бою шёл грудью на врага,
Не зря считался Асом,
Потомком северных владык заслуженно считался,
Доспех и меч, топор и щит,
В той битве вражьей кровью напитался".
" О нет..."- сказал другой,
"Я не согласен брат с тобой
"Он, как и все любил, грешил,
В речах, частенько, заблуждался!
Он не достоин!"
" Тьма с тобой, рискнем?"
И голос хищно рассмеялся...
...А я, закрыв, единственный свой глаз,
Не в силах что-либо сказать,
Немного начал вспоминать...
...когда шел год Стального волка,
В стране полей, снегов, лесов
Спуская орды серых псов
Ко власти рвался чародей,
Он звался Зарок, тот злодей.
Правитель наш, да славься дух его навечно,
Собрал людей, на войско Зарока,
Что столь бесчеловечно,
Сжигал детей, для жертвы к ряду,
Во имя дикого обряда,
В крови купался, ел сердца,
Чтоб жить на свете без конца.
И была битва, мы сражались;
За жизнь, за семьи, солнца свет,
Но вот стрела не промахнулась
И весь в крови уж мой колет.
Я умер, но прошло сто лет
И вот по воле, может быть, наверно, Проведенья
Я снова вижу свет...!
За годы черви постарались
И вместо мускул – тьма! О нет!
В доспехе, на земную твердь,
Ступил скелет.
Окинув взором стены склепа,
Я видел головы, но эта!?
Была из камня и с рогами,
К тому же молвила словами,
Двумя чудными голосами:
- Сэр Форт-эс-Кью, чего же право,
Стоите как железный истукан,
- Вы смелый воин, что же право, меня боитесь?
Вы болван!
- Вы уже мертв, нет больше страха,
- Есть только дело на земле, которое начав при свете
- Вы завершите в темноте.
- И хоть вы и слегка протух
-Мы в ваш скелет вернули дух.
- Задача ваша не проста
- Найти Тенета подлеца,
- Что Зароком назвался, гад,
- Загнать обратно его в ад.
- Путь ваш лежит сквозь топи на восток,
- Он будет сложен, мир жесток,
- Идите и не беспокойтесь,
- Мы будем рядом, и не бойтесь,
- Чем сможем, мы, конечно же, поможем.
И я, прослушав столь чудную речь
Покрепче взял топор,
На поясе поправил сечь,
Проверил застежи колета,
Держись колдун, едваль дотянешь до рассвета.
И так, за часом час, я продвигался на восток,
Вершить свой суд, творить исход,
Но вот беда, одна проблема
Ведь выйти с кладбища дилемма,
Вокруг как в бочке огурцов
Стада подъятых мертвецов
Святая ночь! Удар! Умри!
А тут еще и упыри!
Эх, работенка очертеть
Пришлось немного попотеть.
Ну, вот врата, еще скачок,
А сторож - божий старичок
Спокойно спит на лавке сидя,
Происходящего, не видя.
Толкнув слегка отца плечом,
Задал вопрос ему с украдкой:
- Где ключ, собака, отвечай?
- Не то по уху схватишь пяткой
Старик, увидев мой костяк
Рванул к деревне он, да так,
Что только пятки засверкали
Обвисшие штаны ему бежать, нисколько не мешали.
Я ж вытер об траву топор,
Шагнул легко через забор.
Стелилась под ногой дорожка,
Луна взглянула из-за туч,
Ее мертвецки белый луч
Лениво осветил поля,
В которые пришла пора.
На жатву выйти в эту ночку
Хмельную Мельникову дочку.
Подкравшись сзади на носочках,
Елейно прошептал на ушко:
- Люби меня моя подружка!
Не много заходя вперед,
Я вам скажу:
- Девчушка с той поры не пьет,
Как только видит с элем кружку,
Безумно креститься хохлушка,
Бровь сразу сводит нервный тик,
Как желтый лист дрожит в тот миг.
Ах да, отвлекся, вот те на,
Передо мной лежат поля,
Эх, вроде мирная картина:
Пшеничка, мельница, луна.
Да только вот одна беда,
Вокруг живые чучела!
Полуистлевшие кафтаны,
Под шляпой тыква, бубенцы,
А рты зловеще улыбаясь
Мне демонстрируют зубцы.
Изящный выпад, раз и два
Одна слетела голова
Эх, огоньку бы мне сейчас,
Я б с ними справился бы в раз,
А так придется до рассвета
Махать секирой против вас…
Тем временем не знаю где
Два брата речь вели о мне:
- Хэй брат, пора ему помочь,
А то не доживет он ночь
- О да, ты прав брат, не беда, есть у меня одна труба,
- Огня в ней столько, что зараз
Сожжет любого, хоть сейчас!
- Ну, брат?! Верх удивленья до макушки,
Ты где берешь сии игрушки?
Закинув за спину топор,
Покрепче взял чудную штуку,
Которая, мне прямо в руку
Легла, едва ль подумал, что помёр.
А мастер, что ее создал,
Подгорной рати дани не дал.
От Сурта пламя получив,
Исчез, как будто тут и не был.
Хотел, как тать уйти в ночи,
С собой неся свое творенье.
И среди каменных твердынь,
Внезапно он нашел забвенье.
Засада в кручах – горный хирд
Шагнул, вперед болты ощерив
И только раненного крик,
Унесся вверх к макушкам елей.
Срамно сказать, чудно смотреть
В руках держу я, чью-то смерть.
Нажав на скрытый механизм,
Труба задергалась, завыла,
Потоком жаркого огня,
Меня от них отгородила.
Свободен путь к реке холодной,
Где сквозь мороку темных волн,
На утлой лодке перевозчик.
Страж Брода, имя чьё – Харон.
В кармане звякали монетки,
Те, что в час смерти мне вложили на глаза.
Харон стоял у переправы,
А в небе началась гроза…
Ну что же брат мой, ровен час!
Как видится, удал ваш рыцарь
И не беда что один глаз,
Кто мертв, тот смерти не боится!
… к сырой скамье прижавши чресла,
Точилом гладил свой топор.
А челн, скользил по водной глади,
Мой перевозчик щурил взор.
И вот уж берег из тумана,
Лениво показал отрог,
Грозы тем временем не стало,
Я же подумал, как жесток мой рок.
Ведь вроде мертв, уже не мало,
А всё покоя не было, и нет!
И тут я глазом из тумана
Увидел пристань, а оттуда свет!
Чем ближе, тем огонь все ярче,
А присмотревшись, понял, что да как.
Без жизни тело нас встречало,
Держа руками за колпак…!
Свою главу, что в свете лун умытых,
Пылала жаром из глазниц
И тот маяк был ярче, как ни странно,
Чем сто предутренних зарниц.
Наш челн ударился о бревна
И я поднялся на помост,
Отдав Харону две монеты,
Я, глупо улыбнувшись, ляпнул тост:
- тебе удачи перевозчик,
Что бы работа была впрок,
Желаю, чтоб среди речного стока,
Скорей бы кончился твой срок.
Тебе Привет! - мой проводник безглавый ,
Не морщась, трупу произнес.
Что ж вижу в жизни, полной славы,
Своей ты головы мой друг не снес.
Ну, так носи ее в посмертьи!
Кому же насолил ты так «старик»!?
И если не хотите мне не верьте
Мне приглянулся этот проводник
-Вы не приветливы мессир,
Услышал я гортанный глас,
-За мною следуйте клавир,
-Богами выбран этот час,
-Я проведу вас через лес,
Который парком был безвредным.
Теперь же сто хладных существ,
Зароку служат непременно.
Любой, кто в чащу попадает,
Им станет в пищу в тот же миг
Там, даже летом снег не тает
И птиц не слышен больше крик.
-Живой мертвец, и Я и ты!
-Мою историю все знают,
-Откуда ж взялся на пути?
-За что тебя, мой друг карают?
Чего в сырой земле не спишь,
Найдя покой в могиле тесной,
Зачем в лесу главой светишь,
Встречая всех улыбкой лестной?
-Я жил как все,
Растя детей, любил жену
И в парке этом,
Кормил Я диких лебедей,
Что прилетали каждым летом.
Но вот настал Зарока час,
Наш Князь в последней битве пал,
Никто не ждал эпичных фраз,
И мир для нас стал очень мал.
А слуг у колдуна не счесть,
И каждый властью упивался,
Их дело- это только месть!
Всем тем, кто в битве той сражался.
Я ж слабых уводил в леса,
Чтобы спасти от доли страшной,
Но вот однажды, у холма,
Попался в лапы Чёрным Стражам.
По их закону, без суда,
Был тут же лихо обезглавлен,
И заклинанье на меня,
Наложено без опозданья.
Теперь, отныне и навек,
Пока три солнца не угаснут,
Я не мертвец, не человек,
Веду туда, где жизнь напрасна.
Но Боги с нами! Слава им!
Меня уберегли от зла!
И договор не колебим,
Я здесь лишь только для Тебя.
Моя награда за твой путь,
Забвенье и душа свободна,
Давай! Осталося чуть-чуть,
Идем скорее! Прочь от Брода!
Мы шли среди переплетенья,
Огромных дряхлых тополей.
И двести глаз ежевременно,
Из тьмы таращились всё злей.
Топор, достав из-за плеча
Каленым точеным движеньем,
Я приготовился встречать
Его безумства порожденья.
Мой проводник спокоен был,
Под колпаком главу погладил,
Неспешно щёку почесав,
Рукой в кусты ее направил.
Разрезав тьму огнями глаз,
Пылая тысячей свечей
Рвануло так, да только раз,
В живых не стало тех зверей.
Упало тело на траву,
Без головы собой не властно,
И я остался одинок
И мне как будто стало страшно.
Рассвет багряно заалел,
К стволу прижав свой череп полый,
Печально глазом оглядел,
Куда ж меня заслали Боги.
Ограды старой кое- где,
Ещё топорщатся витки.
Темнеет башен силуэт,
В фонарных склянках мотыльки,
На день ложатся в сон-забвенье,
А в логово тропа ведёт,
Вот только серые сомненья
Мне гложут душу, жалят мозг,
Всё меньше верится в спасенье,
И вместо солнца с неба - дождь!
Мой взор окутали виденья…
При жизни горя Я не знал,
Она прошла в мирских утехах,
Рог изобилья допивал,
В серебренных ходил доспехах.
Любовник страстный Княжьей дочки,
Месиру первый побратим,
Не ведал, что дойду до точки,
После себя, оставив дым.
Последний вечер, как сейчас,
Я вспомнил, но пропали чувства.
Прощальный блеск любимых глаз,
Щемит? Ну, нет! Меж рёбер пусто!
Ольха, скамейка, поцелуй,
В ответ молчанье, синий лёд.
«Прости меня! Прошу! Постой!»
Ушёл. Вернулся не живой….
-Ну и чагой то он раскис?
Героям чужды ведь страданья.
Удал, хитёр и не ленив,
-Смотри брат мой, да он в отчайнье!
Из дымки влажного тумана,
Гремя доспехом, как живой,
Явился призрак мной не званный,
С огромной белой бородой.
-Эсквайр Бранберг, Лисий хвост!
Ведь это вы, мой добрый друг?
Что привело вас?
Тишина….? Молчишь? Издай хотя бы звук!
Не знаю, кто тебя отправил,
Но на тебя Я очень зол,
Ты помнишь, как меня подставил?
Вино пролив на мой камзол!
-Из тьмы, где лишь одно забвенье,
Я к вам изволил поспешить,
Чтоб передать предупрежденье,
И в дар своё копьё вручить.
Зарока бастион не низок,
Не за горами мительшпиль,
Спешите! Ведь конец уж близок!
Вот вам подарок мой - Гунгнир!
Ну вот, копья мне не хватало!
Поди, колдунский артефакт,
Для топора-то рук мне мало,
Водой размыло старый тракт.
Стальной сапог в грязи скользит,
Доспех стучит по голым костям,
Я ж, опираясь на древко,
Спешу, сквозь дождь, к Зароку в гости.
Внезапно сквозь сплошной поток,
В молчанье, что присуще рыбам,
По небосклону на восток,
Летели, крыльями не двигав,
Стальные птицы! Во дела!
Нещадно трубами коптили,
На них наездники, сидя,
Руками рычаги крутили,
На лицах сажа, сквозь очки,
Не видно глаз как будто в масках,
Я про таких и не слыхал,
Не от людей, ни даже в сказках
Рога на шлемах и плащи,
Свистят, сквозь ветер развиваясь,
А их огромные усы,
Топорщатся не завиваясь.
Еще пол лиги - вот и храм,
Оскалился торцами башен,
Нет дела до него Богам,
Нестолько свят, а сколько страшен.
Владыки ночи - зиккурат
Предстал во всём своём величьи,
Повсюду копоть, сажа, мрак,
И фресок жуткие обличья.
Со стен веками зло глядят,
В гримасах людям рожи корча
Всё видят, никогда не спят.
И убивают тоже, молча…..
За серым камнем мрачных стен,
Гремел, как не гремит и ад,
Холодной пляски менуэт,
Вовсю резвился маскарад!
Его дворец - ему тюрьма!
Палач его уже заждался,
Старик, совсем сошёл с ума.
Я здесь! А значит доигрался.
Пляши! Пляши! Седой стервец,
Сказал и сделал шаг вперёд,
И маскарад затих на миг,
Всех их сковал от страха лёд.
Не много, право, храбрецов,
За век ему бросали вызов,
Теперь плеяда черепов,
Лишь украшение карнизов.
И вот в внезапной тишине,
Где треск свечей подобен грому,
Вопрос раздался: «Вы ко мне?
Так будьте гостем в моём доме»!
«Я помню вас, сэр Форт-эс-Кью,
Вы были первым среди павших,
С тех пор прошло немало лет,
И вид у вас, весьма, уставший».
«Молчи подлец! Какого чёрта!
Ты смеешь надо мной шутить,
Из-за тебя Я здесь! Не мёртвый!
А ведь мне так хотелось жить.
Давай закончим разговор,
Кому сейчас нужны слова?
Бессмыслен право этот спор,
Я вырежу твои глаза!
Окутавшись, туманом синим,
Он взвыл подвластный колдовству,
И тело, ставшее вдруг сильным,
Кольцом свернулось на полу.
Шипя змеёй, драконом скалясь,
Рванулся полозом сквозь зал,
Но Я в ответ не растерялся,
И топором нанёс удар!
Иди, взгляни брат в палантир,
Не промах, рыцарь оказался!
Дошёл гордец! Герой! Клавир!
А я, брат мой, не сомневался.
Зелёной слизью, жутким смрадом,
Пахнуло с раны на меня,
Сведу я счёты с мерзким гадом,
И пусть легко вздохнёт земля.
Но вдруг, ударом в мою грудь,
Упёрся хвост, шипом снабжённый,
Пробит доспех и моя суть,
Рванулась сквозь пролом прожженный.
О Боги! Снова поражён!
Последней мысль моя была,
И снова колдуном сражен,
Видать такая мне Судьба!
Последнем, что я смел увидеть,
Был сферы яркой, алый свет,
Потом пространство растворилось,
И с потолка посыпал снег.
Они явились! Это были Боги!
Те, что творили суть веков,
Не те, что в церквях – недотроги!
А Боги истинных миров.
Сорвали маски вмиг актёры,
Сдирая кожу с белых лиц,
Заволновались дирижеры
И пред Богами пали ниц.
Представ во всём своём величии,
Стояли двое средь трёхста,
Зарок в змеиновом обличии,
На них таращился тогда,
Тот, что высок был, видом статный,
Поднял меня одной рукой,
И душу вмиг вернул обратно,
Сказал мне очень тихо: «Стой»!
Второй стуча клюкой по полу,
К Зароку дерзко подошёл,
Перчатку снял и оной в морду,
Ударил. Всё, конец пришёл.
«Ты не достоин даже смерти»!
Сказал со злобой он ему.
« Тебя скуют навеки цепи,
А разум ввергнут в пелену».
Рычанье стало лишь ответом,
Затем бросок и яда пасть….
Рука метнулась требушетом
И в горло впилась моя снасть!
Лежал колдун, обрызгав кровью,
Холодный пол, как оберег,
С груди копьё торчало грозно,
А с потолка кружился снег….
Закрыв единственный свой глаз,
Не в силах что-либо сказать,
Найдя покой в уютном склепе,
Я лег, чтоб вечность созерцать….
Начал весной 2009, окончил6 Февраля 2013 г.