Густел июнь. В саду порхали бабочки,
неслышно приседая и взлетая,
весёлые, цветастые, как тапочки,
что нынче нам привозят из Китая.
Красавицы со смелыми замашками,
с оттенками и охры, и кармина,
то страстно целовались вы с ромашками,
то падали в объятия жасмина.
Пестрянки, перламутровки, лимонницы,
счастливо не изловленные нами,
самой природы ветреницы, модницы
с латинскими вторыми именами.
Чудесной формой с лепестками схожие,
достойные рисунка и куплета,
вы вдохновенно, как улыбки Божии,
светились в тёплой живописи лета.
А я бы среди вас была белянкою,
густой пыльцой припудренною млечно,
рабой свободы, от сачка беглянкою,
который настигал меня бы вечно.
Увы, поймали б. Засадили в баночку.
И собрались бы глупенькие дети
глазеть на нелетающую бабочку...
Нет повести печальнее на свете.