свитер крупной вязки
хемингуэевский
за окном магистралей отрезки
круглыми глазами уставился кот
меняю поворотом регулятора
свет люстры на менее резкий
в упор смотрит арки черный рот
из всех окружающих вещей
нарочито молчаливых
набитых, как живые, ливером
неугомонные вторят часы
страны восходящего солнца
где-то там, на краю мира
где всегда тепло
они ходят босые
по песку превращающемуся в стекло
привыкаешь к стуку их
размеренно-методичному
в пластмассе маятника обличье
без него уже не спится
хрустит последняя спичка
плита опаливает ресницы,
глаза светофоров
ядовито-желтые
на дорога протертой
гладкой, как змеиная кожа
отражаются в окнах до утра мертвых
подмигивают силуэту прохожего,
все в этом месте замирает в декабре
с любопытством рассматривает ночь
разметенные матраса клочья
испорченного умирающим стариком
не узнающим растущий район
заново окрашенный дом
только дряхлый клен
точь-в-точь
и вензель
на коре ножом приторно знаком
для старика запятая
меняется
в точку