Звали за стол. Громыхали тарелками.
Пахло обильно едой.
Сад облетал. И сверчки где-то тренькали:
чудилось – над головой.
Дом с мезонином скрипел половицами,
имя своё выводя.
В старых альбомах с гризайльными лицами
время хранило себя.
Странно казалось, что дом этот ветошный
с лестницей вверх в полутьме,
тающий сад, эти лица воскресшие
жили всегдашно во мне.
А за плечами забора сиренево
леса сгущался узор.
В сердце щемяще минуты свирелили.
Млелось.
И звали за стол.