"Лет шестьдесят ей", – он проговорил,
а прозвучало так, как будто сотня...
И наждаком корябнуло внутри.
Как будто бы подаренное – отнял...
Ах, мальчик мой!.. "Старуха... Шестьдесят..."
Увидеть бы тебя лет через двадцать.
Твой лоб уже морщины бороздят,
а ты посмел над нею насмехаться.
Тебе бы той же светлости ума,
той ясности и колорита речи
в лета, когда седая, как зима,
своим годам она опять перечит...
Ты ухмыльнулся, недоверчив, но
тебе ещё неведомо, мой милый:
и на краю разверзнутой могилы
любить нам и дано, и суждено...
декабрь 2012