Она вскочила на дрезину, я её не просил,
Я уговаривал, чтоб попусту не тратила сил,
Я уверял, что не доедем до счастливой звезды,
И что второе место в паре лучше будет пустым.
Я устрашал её рассказами о ржавых болтах,
О ненадёжных и растрескавшихся сварочных швах,
О рассыпавшихся подшипниках, протёртых до дыр,
Но оглушённая инстинктами, безумными как мир,
Она вскочила на дрезину, мы помчались вдвоём,
Мы разогнались так, что труден не был никакой подъём,
Мы пролетали вихрем мили, позабыв о тормозах,
И дух спирал нам встречный ветер, и слезил наши глаза.
Он нас просил остановиться и слегка передохнуть,
Но мы неслись, на встречных стрелках и не думая свернуть.
И мы всё дальше углублялись в неизвестные места,
Нас тормозили контролёры, стопорили поезда.
Дрезина яростно скрипела, предвкушая скорый крах,
Усталость нам трепала нервы, в души вкрадывался страх.
Хоть разогнаться так, как прежде, было выше наших сил,
Она всё спрыгнуть не хотела, как её я не просил.
И выжимая лихорадочно, лишь показался спуск,
Она внезапно пошатнулась и упала без чувств.
Дрезина вышла на уклон, я надавил на тормоза,
И ужаснулся… – Нарастала скорость! Тормоз отказал!
Я не успел. Остались в пальцах только локоны волос.
Дрезина вспрыгнула. Раздался мерзкий хруст из-под колёс.
Она вскочила на дрезину, я её не просил,
Я уговаривал, чтоб попусту не тратила сил,
Я уверял, что не доедем до счастливой звезды,
И что второе место в паре лучше было бы пустым.