Случилось это как-то по весне,
Еще апрель исправно службу правил,
Избитый кем-то, сын пришел ко мне,
Пришел к отцу, а я его ударил.
И капли крови бились о паркет,
Трамвай последний за окошком звякал,
И в первый раз за восемнадцать лет
Увидел я, как мой сынок заплакал.
И слышал я, как сын всю ночь не спал,
Давила сердце нервная истома,
А утром сын меня поцеловал,
Сказал: « Прощаю», и ушел из дома.
Как много можно сделать сгоряча,
Не разобравшись, с кондачка, с нахрапа,
И я с тех пор все плачу по ночам,
Не слыша больше ласковое «Папа».
И будет прав, осудит если кто
Меня на обязательные муки,
Я сам хочу вернуть мгновенье то,
Чтобы успеть отрезать обе руки.
Мой давний грех растет как снежный ком,
Все мысли только о побитом сыне,
И памятью как будто кулаком
Безжалостно я бью себя поныне.
Он мне звонит за день по десять раз,
Зайдет, бывало, по пути на службу,
Вот только дружбы больше нет у нас,
А я бы все отдал за эту дружбу.
В его душе кто хочет гнезда вьет,
Но для меня в его душе нет места,
Мы далеко, хотя мой сын живет
За стенкою соседнего подъезда.
Проходит жизнь, апрелями звеня,
И с каждым днем все чувственней расплата
За то, что сын уходит от меня,
Как от него я сам ушел когда-то.