На каменную чашу
с отметиной веков
с балконов серых башен
лил дождь из лепестков.
Когда-то этот дворик
был тих, тенист и хмур –
укромный треугольник,
где царствовал Амур.
Теперь в нем правит Ника
в кровавых лепестках.
Рукоплесканья, крики,
пальба, улыбки, «ах».
И розы, розы, розы, -
бутоны алых роз
мнут суетно, серьезно,
как винограда гроздь.
И вниз швыряют жестом
широким свысока.
И нет уж в сквере места,
где нет хоть лепестка.
Пурпурный стяг полощет
на башне ветер злой,
а розовую площадь
заполнил серый строй.
В перчатках пики сжаты,
плащи дрожат на шаг,
и не блистают латы
наемников-бродяг.
Суров, сосредоточен
солдат усталых взор
и каждый лепесточек
под каблуками – сор.
Холодная команда,
и крылья сжал Амур,
и стихла канонада,
и голос хрипло-хмур
влил горечь страха в чашу,
и поникли лепестки:
«Взята твердыня ваша
в час гибельной тоски!»