Когда потемневшее небо опустилось так низко, что даже чайки вынуждены были летать над самой водой, юная русалка, пронзив водную гладь и взрезав её стройным девичьим хвостом, дотронулась до опустившегося неба... Оно было мягким как вата, как бабушкина перина, в которой так хотелось когда-то утонуть... Она не могла утонуть... А небо... оно манило рождённую в пене морской... Предгрозовой воздух, насыщенный озоном проникал в её грудь, наполнял цыганской свободой... Свободой всего: мысли, выбора, жизни... Хотелось закричать... громко... сильно... Так, чтобы услышали небеса и те, кто на них есть, если есть... Хотелось любви... Чтобы она пришла с потемневшего неба и расплавила сердце... Чтобы слиться в жадном поцелуе с тем, кто подарен судьбой... Нет, не подарен, а отдаден, чтобы смилостивить владычицу морскую... Она потрогала небо... Небо было тёплым и мягким... "Ты будешь со мной нежным и ласковым?"- спросила она у того, кто был спрятан в кучевых облаках, но русалка точно знала, что он там. "Я буду любить тебя так, как этого не сможет никто...- ответил он.- Я наполню твоё тело огнём и душа выскочит из него, так ей будет жарко, но не надолго... Она вернётся в тело, свернётся калачиком и задремлет в тепле, которое никогда не кончится..."
Стройное юное тело хотело любви... Душа тоже хотела любви... И плавящиеся в мозгу извилины тоже хотели любви...
Небо! Она достойна этого! Дай ей любовь....