Как сравнительный образ, развалянный в первой строке,
как его повторенье, бездумно прилипшее тут же,
мы искали чего-то, замкнувшись в одном городке,
где за каждым углом нас, как смерть, поджидал плотный ужин.
Эти улицы – цензоры – близостью крыш стерегут
заштампованность нашу. На что им гадальные блюдца!
Староместская ратуша счётом шенгенских минут
упивается с площадью, давшей обет многолюдства;
новым выпуском гида редактор заполнил печать –
он так руку набил, что меняет одни примечанья:
некто «мы» были здесь лишь затем, чтоб собой примечать
речи плит и камней, бесподобное эхо молчанья.
Остаётся смириться и спешно покончить с собой...
Вот уж строфы, как руки взметнувшись, недвижно повисли...
Ничего, я спокойно – творец мой, пока что, живой
и, как некогда я, носит вечные встречные мысли.