Останусь отпечатком пальца
на выпуклой поверхности звонка,
быть может время расставаться,
укажет чья-то лёгкая рука;
прощай, не открывай мне двери,
до них, увы, я так и не дошёл,
и только сущность да печаль потери
в безумстве странствий нехотя нашёл…
Прошу, не выдать даже взглядом
ту боль в межрёберном плену,
и вой январского распада
зимы, смотрящей ночью на луну;
мне древние твердили о тревоге
в наскальных непонятных письменах,
скажи, за что меня так любят боги –
твоим приходом в самых дивных снах…
И вот всё меньше доверяя буквам,
на нет исходит нежности словарь;
январь закончится, за ним наступит утром
тот самый важный для тебя февраль…
В который раз, перечеркнув былое,
но не решив изведать до конца;
я очень рад, что вас всего лишь трое –
сынишка, ты и преданность венца…
За всё прости, надежда, как и прежде
лежит у края тонкой простыни;
у нас тепло, а ты уже в одежде,
и почему-то до сих пор одни…
Застыл в полёте, обезумев, сокол,
или его задела там стрела;
в подъезде лампа согревает цоколь,
похоже, ты опять со мной была…