Владимир Трофимов
ЗВЕРЬ В СПАСАТЕЛЬНОМ КАТЕРЕ
(Новелла)
Большой рыболовный траулер «Казань», переименованный в «Grey Whale» («Серый кит»), ошвартован у причала акционерного общества «Судоремонт». Задуманное капитальное переоборудование судна, увы, несколько затягивается по причине экономического кризиса. Сбавив обороты, ремонтом занимаются местные, калининградские и керченские бригады электросварщиков, электриков, слесарей-дизелистов, плотников и другие специалисты. На борту находится и часть экипажа, полная комплектация которого до семидесяти человек завершится накануне выхода в море.
После рабочего дня иногородние увлекаются любительской рыбалкой, удочки забрасывают буквально с кормы судна и с причала. Занятие настолько затягивает, что светлого времени суток не хватает, и тогда зеркало воды подсвечивают мощными люстрами, учитывая – рыба идёт на свет. Клюёт плотва, густера, окунь, лещ и подлещики, реже – угорь и судак. Процесс ловли, засолки и вяления белорыбицы Куршского залива поставлен на беспрерывный поток. Балык как готовая продукция получается качественным – и местное пиво пользуется повышенным спросом. Оно и понятно, вдали от дома безнадзорные судоремонтники после дневных трудов праведных снимают стресс и усталость.
Ловцов обычно окружают активные болельщики и на бесплатные советы удильщикам не скупятся. Одни предлагают сменить наживку, другие – сменить район промысла, третьи – заглубить полукиловаттку в герметичном «наморднике».
Севастопольский моряк Дмитро, не понимающий страсти гипнотизировать поплавок, на причале замечает необычайное явление:
– Смотрите, смотрите!.. – громко шепчет матрос.
– Что за зверь? Откуда?.. – посыпались вопросы.
От дальнего рельса портального крана «Ганс» в сторону кромки причала, над которой возвышается ржавый борт судна и где рядом с бортом стоит контейнер с бытовыми и камбузными отходами, – поперёк широкой бетонной полосы лёгкими прыжками, с микроостановками и оглядками, прыгает и приближается пушной зверёк. В такт с каждым его шажком-прыжком подпрыгивает и дёргается пушистый хвост, немного превышающий длину небольшого туловища. Допрыгав до контейнера, зверёк с лёгкостью преодолевает метровую высоту.
Наблюдатели понимают, что зверёк, как бомж, ищет прокорм. В городских мусорных контейнерах хозяйничают бездомные коты и, в условиях свободного рынка, составляют реальную конкуренцию многочисленным натуральным бомжам. А тут, на режимной территории, у заводских бесхозных котов появился такой интеллигентный и опасный конкурент, с белым треугольником на груди вершиной вниз, зверь, совершающий вылазки в ночное время, когда причалы освещают экономные неяркие светильники, висящие на ажурных металлических вышках.
И не понять, на кого она похожа, поздняя ночная одиночка, знающая куда и зачем прыгать. Дмитро не поленился сходить в салон команды за хлебом и разложить кусочки вдоль дальнего рельса с внешней стороны. За рельсом располагается площадка, на которой, пока идёт ремонт, образовались Гималайские горы демонтированных судовых агрегатов, ящиков и контейнеров с бывшим в употреблении имуществом, а также Эвересты тралового промвооружения: тросов, цепей и разноцветной крупноячейной дели, то есть сетного полотна.... Там же на примитивных кильблоках полулежат два спасательных катера, на тридцать пять персон каждый, в ожидании очереди, когда дело дойдёт до ремонта и покраски.
Наутро отметили, что белый хлеб исчез, кусочки серого остались лежать в неприкосновенности. Ишь ты, брезгует. Говорят, серый и чёрный хлеб нельзя бросать чайкам, потому как он им вреден, но если бросишь – хватают, глупые птицы. А этот что-то понимает – не ест, видишь ли. Впредь моряки учитывают вкус зверюшки и раскладывают в нужных местах только белый хлеб, бублики и печенье. Эффект – положительный.
Так уж случилось, что основная забота о пушном зверьке ложится на сменных вахтенных матросов у трапа, несущих вахту круглосуточно.
Вахтенному матросу не составляет труда понаблюдать за трапезой пришельца, который не замечает слежки. Выберется, бывало, из-за нагромождения до зарезу нужного хлама, осмотрится по сторонам, приблизится к хлебозаготовке, выберет ломтик – и назад, к катушке электрокабеля. Запрыгнет на возвышение, усядется, особо не маскируясь, после чего хлеб изо рта перемещает в передние лапки и насыщается. Свершив шесть – семь ходок за хлебом, запрыгивает на привальный брус катера и скрывается за обводами корпуса.
Утренний осмотр схемы его перемещений убедил, что местожительством удальца избран именно спасательный катер. Сам катер закрыт наглухо, но с носа и кормы над привальником темнеют два конструктивных отверстия шириной порядка десяти сантиметров. Дальний (носовой) вырез, не видимый с причала, – основной вход и выход, а кормовой – запасной, на непредвиденный случай, и для нормальной вентиляции помещения. Эти вырезы предназначаются для принятия гаков шлюп-талей, для закрепления и отдачи гаков изнутри, что связано со спуском катера на воду и подъёмом его назад на борт.
Долго не могут идентифицировать попрыгунчика, обожающего пшеничный, наполовину с кукурузной мукой, хлеб. Примерно через месяц на судно прибывает новый член команды, старший мастер добычи с русским именем Дмитрий, из местных старообрядцев. Описывают ему нового подопечного экипажа – и мастер без запинки удовлетворяет всеобщее любопытство:
– Ваш зверь лаской называется. Все деревенские люди часто с ней встречаются.
– Пушистая такая...
– Да, мех её ценится. Деревенским она знакома как отличная охотница. Без показухи, без хвастовства, как это делают кошки. У кошек – как? Поймав, кошка несёт мышонка показать хозяйке: вот, смотрите, какая я старательная. Короче, ласка – это куница, из куньих, а полевые мыши – основной продукт её пропитания.
– А мы её хлебом кормили.
– Кризис, ребята, надвигается. Диета и кунице не помешает,– улыбается Дмитрий Никифорович.
С этого дня рацион куницы решительно меняется. Разовой посудой служит нижняя половина пятилитровой пластмассовой ёмкости из-под пресной воды. Правда, вода, якобы взятая из артезианских колодцев с глубины семьдесят метров и забутилированная для коммерции, фактически на внутренних стенках бытовых электрокипятильников даёт такую же сверхнакипь извести, как городская из-под крана. Но это всё – мелочи, главное, что нет проблем с посудой для ласки. И первый судовой кок Валентина, и второй кок Ольга ежедневно наполняют ёмкости мясными остатками и объедками.
Учуяли изменения и заводские коты, их тут минимум четверо, прикормленных рыбаками-любителями. Густеры и плотвичек им не жалеют, и коты первыми замечают исключительно людей с удочками.
Посуда с яствами для ласки выставляется ближе к полуночи, когда на причале стихают хождения, когда весь завод погружается в дремотное состояние. Это время – время куницы. Если еда, паче чаяния, ещё не оказывается на месте, ласка, по старой привычке, совершает зигзаги по причалу напротив громадины «Grey Whale» и по соседним причалам, где расставлены спецконтейнеры фирмы «Kuusakosi». Когда она возвращается, миска стоит на месте, что, очевидно, куницу несколько удивляет: то ничего не было, то вот, извольте радоваться, стоит.
Попытки котов опередить хозяйку положения обычно заканчиваются нешуточным кошачьим визгом. Однажды допустившие просчёты, коты стараются, чтобы их курсы не пересекались со зверем: зачем, спрашивается, испытывать судьбу?
Позже наступает зима, приходит Новый год, но ласка больших изменений в смене времён года не замечает, словно затяжная осень продолжается и продолжается: ни непролазных сугробов, ни лютых морозов не было, одним словом – Прибалтика. Еды хватает. Местные вахтенные моряки службу знают, они даже из дому еду нормальную приносят: то тебе птичьи, то говяжьи косточки приволокут, над которыми можно работать, потому что они не бывают голыми. Кстати, хрупкие птичьи косточки у куниц считаются деликатесом, съедаются вместе с хрящиками. Конечно, лучше бы они, двуногие, хорошие мясные блюда совсем не солили. Это же излишество, это же испорченный человеческий вкус. Хорошо ещё, что не жадные.
Когда разъяснился вопрос, на кого похож зверёк, остаётся невыясненным другой – почему и как ласка оказалась на территории судоремонтного завода, усечённого и уменьшенного до шагреневой кожи. С усечением завода, с полной ликвидацией многих корпусов в целом всё ясно: на внешнем пирсе завода уже сегодня швартуются крупные круизные суда типа «Констэлэйшн», а на большой площади в будущем бывшего завода построят Лас-Вегас. А пока, с минимумом ремонтных работ , он действует и находится в центре города, возле залива. Скорее всего, преодолеть столько полос препятствий удалось ласке ночью, в период минимального движения автотранспорта.
Кроме того, некоторые из клайпедчан поведали, что в ряде городских окраин возле контейнеров люди уже видели представителей куниц. Рассуждая логически, приходим к выводу: природа шутит. Лето в первой своей половине в прошлом году выдалось засушливым. В загородных огородах горожанан ничего не растёт, полевые мышки остаются на голодном пайке. Отсутствие овощей на высохших участках заставляет грызунов двинуться в сторону городских свалок и контейнеров в населённых пунктах. За грызунами следуют, как показывает действительность, и куницы. Одна из них, ласка траулера «Grey Whale», наиболее проворная, достигает индустриальной части старого города.
Восемь месяцев красавица живёт под доброжелательным попечительством моряков – как у Христа за пазухой. Мех её приобретает признаки лучших кондиций, а треугольник на груди сияет отменной белизной. Возникает даже идея – приручить дикое животное, однако практических навыков семьи Дуровых судоремонтникам не достаёт.
Ласка единолично занимает шикарные апартаменты в многоместном катере. Смущает будущее: ведь наступит день начала ремонта заселённого катера. На животрепещущую тему происходит конкретный разговор с боцманом Николаем. Чтобы у зверька не случился стресс, когда катер станут поднимать портальным краном, предварительно следует отдраить все закрытия катера. Боцман и остальные полагают: куница сообразит выскочить из насиженного места и подберёт себе пристанище в другом давно заброшенном катере, до ремонта которого ничьи руки не дойдут вплоть до начала строительства Лас-Вегаса.
С наступлением явных признаков весны, появления первой зелёной листвы черёмух, наступает огорчительная развязка.
Территорию, где ремонтируются суда, окантовывает металлическая сетка с ячеёй примерно десять сантиметров, десять оптимальных и роковых сантиметров. За оградой пролегает подъездная дорога к терминалу круизных судов. По асфальту, с крутыми виражами, носятся, что угорелые, сверкающие иномарки. Хотя нам сейчас и «жигули» – иномарки, их уже давно не видно. А эти – носятся.
Утром, в предпоследний понедельник апреля, на асфальте, напротив фонтанчика с гипсовыми тюленями, заводчане увидели погибшего зверька с белой треугольной манишкой. Через какое-то время его кто-то убрал.
До моряков печальная весть дошла случайно, в среду. Члены экипажа не прочь были бы закопать ласку за пределами города, в поле, – как закапывают любимое домашнее животное.
28 апреля 2009 г.