Она надеялась… Привычно, в очередной раз надеялась, что вот теперь счастье наконец-то не уйдёт, медленно оглядываясь и огорченно взирая на нее с недоумением… Ей вспомнилось, что обычно (уже обычно!!!) счастье, уходя, заглядывало в её растерянные, полные слёз глаза и молча призывало: «Ну, стань же, в конце концов, мудрее!»
А она старалась, честно надсадно пыталась стать такой, как нужно.
- Кому нужно? - вдруг подумала…
Ну, как же кому? Что за глупые мысли… Сыну, которому нужна нормальная мать и отец бы тоже не помешал. Матери, которая уже отчаялась надеяться на то, что её непутевая дочь всё же найдет и, главное, сумеет удержать свое женское счастье. Женское счастье.… Какое-то глупое понятие - как будто счастье может быть какого-то рода (откуда-то не к месту вспомнились правила русского языка). Женское, мужское, мамино, детское, подростковое - все счастья среднего рода, а значит – одно на всех безликое счастье среднего рода. Господи, ну какая ерунда только лезет в голову!
Всё, хватит терять время! Собираюсь. Нужно же хотя бы попробовать изменить свою жизнь. А этот тренер обещает ей, что она изменится до неузнаваемости, что она станет смелой, решительной, всё понимающей и ещё какой-то (она забыла), но точно очень-очень такой, как ей нужно.
Так…Что же брать с собой? Сказал, что ночная рубашка точно не понадобится. Ха-ха, а она нелепо пошутила в ответ(вспомнив известный анекдот), что может стоит тогда шарфик захватить. Она терялась перед ним: от него веяло такой ядреной маскулинностью, что всё её нутро с готовностью мечтало подчиниться ему, стать ниже ростом и покорно заглядывать ему в глаза. Её еле слышный задавленный внутренний голос советовал подумать, не доверяться никому, верить своему опыту, но куда там…Она не хотела больше мыкать горе одна, она нашла плечо, на которое вскорости обопрется и … Дальше, в её представлении, всё сверкало яркими красками и трудно было рассмотреть детали. Не беда! Все, конечно же, будет прекрасно!
Все время пути до места дислокации у неё внутри дрожала струна и издавала какой-то дребезжащий звон, похожий на звяканье крышки о кастрюлю. Она старательно заглушала этот непрезентабельный звук бодрым смехом, с готовностью откликаясь на шутки всех тех, кто тоже ехал за счастьем на этот тренинг. К концу поездки, а ехали они около 2-х часов, кастрюлечное звяканье и внутренняя дрожь поутихли, и она почти обвыклась в новой компании.
Ну, вот, наконец, прибыли… Довольно приличный маленький пансионат в лесу с камином, мягкими большими диванами и уже несколько потертым ковром на дощатом полу. Вещи все сгрузили в одной комнате и там же переодевались в легкую одежду, исхитряясь не попадаться на глаза противоположному полу в раздетом виде. Неловкость опять дала знать о себе кастрюлечным дребезжанием во всем теле, но она решительно заглушила призывный звон уже опробованным методом - бравадой и громким смехом.
Потом началась работа - она стелила матрацы на полу, накрывала их простынями и что-то еще делала, и при этом постепенно притиралась с нынешними соратниками по улучшению себя. Что-то внутри нее - маленькое и испуганное - молило о пощаде, просилось в одиночество к тихой речке или хотя бы куда-нибудь, где можно побыть одной, отрешенно наблюдая за волнами или муравьями, или людьми с любовью, от которой в груди становилось тепло и тело делалось невесомым. Эти моменты она любила больше всего в жизни.… Но ведь жизнь-то определяет действие, а вот она явно недолюбливала это злополучное действие и теперь решительно заявила этому маленькому тоскующему существу внутри себя: «Всё, мечты закончены, я буду действовать, не желаю тебя больше слышать. Отстань!» - грубо закончила она свою тираду.
Тренер уверенно командовал парадом, а «улучшающиеся» старательно выполняли его просьбы. Потом.… Потом было много чего: стремительным потоком одна за другой следовали медитации, зарядки, купание в проруби, топтание по битым стеклам, сон на гвоздях, летящий в живот кинжал, разговоры и смех, а иногда просто гомерический хохот.
Но ни минутки, ни секунды маленькое тоскующее существо не оставляло её в покое, оно всё время следило за происходящим и иногда, в самый неподходящий момент, напоминало о себе - то слезами, наполнившими глаза, то застывшим невидящим взглядом. Она иногда не могла больше противостоять ему. Ей отчаянно хотелось забиться куда-нибудь, убежать ото всех и завыть в голос, не сдерживаясь, пока не выплеснется всхлипами и рыданиями эта неизбывная тоска, и она опять сможет бодренько смеяться, своими шутками веселя всех тех, кто рядом так же, как и она, гонял каких-то своих тараканов и преодолевал свои страхи.
Странно, но она ничего не боялась… Видимо, заглушая звук внутреннего голоса, она законопатила все щели таким толстым слоем замазки, что даже страх перестала слышать. Она не слышала ничего или вернее не желала слышать ничего.
Надо, наконец-то, постараться быть такой, как все. Надоело быть изгоем и белой вороной. И первой в строю шагающих в прорубь была она – меняться, так меняться, никаких поблажек…
Поток воспоминаний вдруг прервался, она вздрогнула, передернула плечами и огляделась.
Да... Очередная попытка изменить себя не увенчалась (или всё же увенчалась?) успехом.… Где же ты, Счастье? Почему же ты опять не захотело остаться в компании со мной. Какое ты, моё счастье? В чём ты, счастье? Может в тихом разговоре с тем маленьким трепетным существом, что живет в каждом из нас, в ладу именно с ним? Может не стоит затыкать ему рот, а просто любить его и всех вокруг. И пусть тело опять становится невесомым в полете с мечтою, и у крыльев все шире размах…. И лететь, лететь, лететь, чувствуя себя белой вороной и ещё Бог знает кем, но главное - собой, единым целым со своим самым любимым маленьким существом внутри, самым нужным, самым-самым, которое, наверное, зовется Душа……