НАЧАЛО ВОЛШЕБСТВА
«Но могут ли тени предметов
иметь такие же, как предметы,
краски и жизнь, и движение?»
Оскар Уайльд
Маленькая скрипка лежала в чёрном футляре и спала. Ей снился сон, что она летит к облакам. Облака похожи на белые клавиши. На них налетает ветер, и они звучат. Белые облака – белые клавиши. Чёрные облака – чёрные клавиши. Вот огромный и лохматый «До-Диез». Вот мягкое «Ля». А рядом – «Ля-Бемоль».
Как много звуков! Какой волшебный мир!
А вот – пошёл дождь. Как много у него дирижёрских палочек. Они – из чистого хрусталя.
Они тоже звенят на солнце
Весело шумит зелёный лес. С листьев осыпаются дождевые капли и повторяют чудесную мелодию. Её подхватывают прохладные ручейки и несут к рекам и морям.
Флюгер на крыше дома не может понять, откуда доносится музыка. ОНА ВЕЗДЕ. Только надо прислушаться. Или – увидеть, ведь звуки тоже отбрасывают тень…
Эльфы играют на клавесине. Их так много! И каждый с нетерпением ждёт, когда же настанет его черёд взять нужную ноту.
А вот вступила флейта… Она летает среди веток клёна.
Как приятно ощущать себя в составе этого волшебного оркестра!
Но тут скрипка проснулась. Её взяли руки маленького мальчика. Он нежно прижал её к левому плечу, и она почувствовала его острый подбородок.
Верхняя дека легко вздохнула: «Ля-ля-ля»…
Маленький мальчик настроил инструмент и начал разучивать гаммы. Это, конечно, ещё далеко не музыка, но это уже – начало волшебства…
ОПЯТЬ – « ТРОЙКА»
Митя стоял в углу – его наказали за «тройку» по русскому – и сочинял рассказ. Он писал его в уме:
«За окном идёт снег. В белом мареве, похожем на творог, летают вороны, похожие на крышки от чайников, которые закоптились в дыму костра, который мы разводили в пионерском лагере минувшим летом с девочкой Машей. Машу я люблю с детства.
Наши родители дружат, и мы – тоже. Помню, как однажды, под самый Новый год –
это было на даче,- нас уложили спать на веранде. Кроватки стояли рядом. Был дикий мороз, и мы лежали в конвертах одеял, как неотправленные письма….Я не мог уснуть. Маша не могла согреться. Я перебрался к ней, и так нам стало гораздо теплее. И я тогда дал себе слово, что обязательно, раз уж такое случилось, обязательно женюсь только на Машеньке. Я закрыл глаза и стал мечтать, как мы будем вместе ходить по магазинам, выбирая ей красивую тёплую шубу, обязательно из меха чернобурки, как будем вместе читать книгу про Буратино или про Красную Шапочку, как будем путешествовать на двухколёсных велосипедах, и как нам будет интересно и весело жить вместе с бабочками, кузнечиками и лягушками. Каждый день я покупал бы ей мороженое и конфеты, а по праздникам – торт «Наполеон» - ужасно вкусный!
Тут на веранду вышли наши родители и дружно всплеснули руками, и сказали в один голос: «Надо же, как мило они тут устроились!» А потом была ёлка. Мы ходили вокруг неё и восхищались золотыми шарами и мишурой. «Вот бы всё это великолепие взять с собой туда, в будущее. Пусть бы там всегда было светло от брызг этих разноцветных огней, от искрящегося маменькиного смеха, от светящихся машенькиных глаз, от сказки, нарисованной на морозном стекле, которая исчезнет, если прильнуть к ней горячей щекой и сбивчиво дышать, пристально вглядываясь в бесконечные картины будущего…»
Ему не дали закончить свою мысль. «Достаточно, - сказал отец, - выходи из угла. – Пора делать уроки».
Из детства помню:
Шар воздушный,
Старьевщика, пространство крыш…
Там дождь весенний
Погремушкой
Играл азартно,
Как малыш.
День отражался в окнах, лужах.
О, так вселенная близка!
Казалось,
Что предчувствий ужас
Не тронет сединой виска.
Резвился луч,
Ручной и тёплый.
И мне подумалось тогда:
Зачем же протирают стёкла –
Чтоб всё исчезло без следа?!