Я папиной дочкой себя называла,
А мама меня называла звездой.
Была неразумной, упрямой и малой,
Когда мы впервые столкнулись с бедой.
Сестрёнка ревела, а я убивала,
Внушая себе, что наш папа живой,
От мглы роковой уводя, от провала,
Не матерью именовалась – вдовой.
Чтоб нас пощадить, слёзы вечно скрывала,
Мечты окропив, как святою водой,
Забота её, как небес покрывало,
Нас грела, а мама была молодой.
Казалось, что крепче любого кристалла
И чище, светлее, и много прочней,
Но нет, жизнь суровее – мамы не стало,
И надо б принять, но мы плачем о ней.
И вроде по кругу, с растяжкой овала
На годы и опыт, что держат уздой
От той небылицы, когда называла
Меня путеводною вашей звездой.
Но что-то никак не могу разгореться –
Не справиться мне с непутёвой душой,
Виною на ней пережжённое сердце,
Что верило… так, что я стала большой…
И только, когда вы на веке почили,
Когда ни полслова от вас не слыхать
Мне горше похлёбки, приправленной чили,
Сознанье, что мало жалела я мать.
В мой бестолковке вы сделались парой
В навязчивых снах о счастливом былом,
При этом не мудрой я стала, а старой,
Стихи не приходят, лишь нудный псалом.