я прятала ее непрерывно долго. тогда ,у меня еще были длинные волосы и детско-розовые губы, и я смеялась держась за живот вваливаясь в траву, как в глубокую яму, где совсем не страшно и, где совершенно нет существ из кино-ужасов, так пугающих меня в детстве, от которых защищалась одеялом (несколько часов подряд молчащих губ) и не смыканием глаз, накручивала локон на свой несмышленый пальчик, зная, что когда кто-то придет я буду в безопасности. смелый ребенок и взрослый умеющий взрослеть. все в одном лице.
почему так быстро испарилось время? я не могу позволить себе скучать за ним. чрезмерно нагло с моей стороны. у него ведь есть место, но уже отдельно от меня и мои мысли не должны претендовать на его возврат и теплые объятия.
она была для меня белым снегом. черным небом. почему я так любила нелетную погоду?- наверное, она внушала чувство твердости, упорства... или же твердое одиночество, которое так прельщало меня. а может... все быть может, будет здесь уместным.
были провалы во времени, да именно провалы, когда оно просто умирало без малейшей надежды, без малейшего запаха на жизнь, это периоды моего шумного заявления о себе, которые увенчались бы успехом у каких-нибудь бродяжек без смысла в будущем или же обдолбанных наркоманов, которые во всем видят кайф- судорожно внедряя в себя эликсир, якобы вечной молодости и удовольствия. я утопала в спиртном дурмане, в зависимости от тебя, отчасти от тех, кто говорил мне о высших материях, играх- установивших точно-математический порядок мышления, о юбках из самой шелковистой ткани, о преимуществах женщин и о грубостях мужчин, что по их словам прельщали одну и другую сторону, о высшей мере невежества и хладнокровии, те вещи, которые пробивали мою защиту.
я, как сказать, была пустой бутылкой, заполняй чем хочешь, фантазируй, верти в руках, бросай на пол -не боясь, что разобьюсь, а если и так, то удивительная способность склеиваться и становиться прежней "пустотой" удивляла многих из так любимого мною круга "аристократии", и тех немногих, думалось что немногих, кто относился ко всей моей сущности с презрением и с нескрываемой огромной долей отвращения.
я любила немногих женщин. я баловала их наглостью своих рук, запахами остававшимися на их коже(маленькое напоминание для мужей, что я обладаю их женами)и так изрядно зливших сиреневых пятен на бархатных шейках. в моих руках они истекали вожделениями и слабостями, они истекали всеми соками, которые оберегали, как девственница оберегала свою невинность и так же бездумно отдавалась первому попавшемуся негодяю, о чем высказывались без сожаления, не кривясь проглатывая эту приукрашенную ложь.
осень начиналась не так гладко, как хотелось бы. я пропускала жизнь годами. меня влекли глубины порока, сладострастия и неведомого страдания, я хотела напиться страданием, зажечь внутри себя этот вечный огонь силы. именно поэтому я впускала вас в себя, собственноручно распахивая перед вашими гладкими и непревзойденными лицами двери во все комнаты моей души и якобы идеально созданного мира, который чертовски мне нравился. я была слепа все это время, вот почему , иногда садясь перед серым окном, говорящим о многом и в тот же момент ни о чем, я не могла вспомнить те моменты, когда я по-настоящему дышала, когда засыпала с неким чувством прекрасного, что я проснусь и смогу быть любимой, любимой кем-то настолько сильно, что жизни будет мало для того, чтобы поверить...и, в очередной раз забираясь на черную от солнца гору, я искала глазами в этой безмолвной толпе себя. себя прежнюю, с длинными волосами и по-собачьи преданными глазами. я хотела найти себя, чтобы наконец увидеть тебя, ту, которую так долго прятала от чужих глаз. я хотела сохранить вечность, в то время, когда она меня теряла...