Это старая школа. Ее коридоры темны.
Только ветер гуляет по брошенным залам и классам.
Только классиков лица глядят на тебя со стены –
Пожелтевшим от времени, выцветшим иконостасом.
Это старая школа. На нынешнем сленге – отстой.
С орденами вождей, с пионерской романтикой ржавой,
С черно-белым ТВ и с консервною банкой пустой,
И с прогнившей насквозь, но пока еще грозной державой.
Это старая школа. Ее нам застать повезло.
Это старые кадры – наставники наши и судьи,
Что несли, как огонь олимпийский, свое ремесло
В загрубевших руках – в этом самом надежном сосуде!
Это старая школа. И мы ей обязаны всем –
Что остались людьми, что безвременье нас не сломало,
Что в провале эпох сохранили мы свой Вифлеем,
Не поддавшись соблазнам отчаянья и криминала.
Это старая школа – ее уже не воскресить.
И в аренду давно посдавали ее помещенья.
Я хотел бы прощенья сегодня у них попросить.
Только нужно ли им запоздалое наше прощенье?
Не у тех болтунов, преуспевших в партийных речах,
Подхвативших знамена вчера еще чуждого стана, –
А у скромных атлантов, державших страну на плечах –
От простых инженеров до Рихтера и Левитана.
И не ваша вина, что история втоптана в грязь,
Что в сраженье титанов победа досталась пигмеям.
Вы простите страну, что бездумно от вас отреклась.
И простите засранцев за то, что мы так не умеем!
Я пишу не для всех. Я не прячу себя между строк.
Я приму похвалу и порой не замечу укола.
И от снобов крутых проглочу я досадный упрек.
И скажу, усмехаясь невесело: «Старая школа!»