– Фронт откатился на восток и немецкое командование на время забыло о змеином болоте. А многие красноармейцы, попавшие в окружение пользовались дорогой через болото, как последним шансом на спасение. И почти ручные гадюки, подчиняясь ментальной команде староверов, не трогали их. Впрочем, для самих староверов понятие, «ментальная команда», было неведомо. Они просто молились, прося у господа помощи. И Господь помогал. А, может, и не Господь. Может быть они сами своей праведной жизнью и любовью ко всему живому добились такого единения с живой природой, что недоступно никому из смертных. Но это уже вопрос Веры, и мы не будем его касаться.
– Так продолжалось до зимы. Иначе говоря, до того времени, когда болото замерзло и земноводные впали в спячку. Кроме того немецкое командование заподозрило что-то неладное, когда в районе болот стал активно действовать неизвестный партизанский отряд как с западной, так и с восточной его стороны. А воздушная разведка обнаружила подозрительную активность в странной деревне. И на ее захват были брошены два батальона вермахта при поддержке пяти «тигров». Тогда-то и произошло первое сражение за Берендеевку. Около сотни красноармейцев приняли бой еще при подходе к деревне. Они уничтожили почти всю живую силу противника, сами потеряли до половины личного состава и отошли вглубь болот, где заранее были сооружены землянки и схроны. Подбивать танки было нечем, но и они оказались совершенно бесполезны в данной ситуации: стрелять вдогонку уходящего противника сквозь густую цепь деревьев себе дороже, а переть напролом, ломая их корпусом – наверняка утонуть в болоте. И танки с тридцатью оставшимися в живых гитлеровцами, пошли дальше.
Деревня оказалась совершенно пустой, о чем немцы и доложили своему командованию. К ним на подмогу тут же прислали еще один батальон пехоты с приказом укрепиться в ней и ждать дальнейших распоряжений. Два дня прошло относительно спокойно. Немцы уже начали обживать удобные и теплые избы, но на третий к день к вечеру, когда они потеряли бдительность и, приняв на грудь изрядную дозу шнапса, устроили детскую игру в снежки, были обстреляны из-за деревьев со всех сторон. Причем они не сразу поняли, что их обстреливают. Потому что стреляли не красноармейцы из грохочущих винтовок и автоматов, а староверы из бесшумных луков. Оперенные стрелы пронзали насквозь шеи оккупантов, и те беззвучно падали в снег. Пока прошла паника, пока немцы скрылись наконец в домах, было убито до сотни солдат. Штурмбаннфюреру Коху, командиру дивизии, от которой осталось меньше батальона, ничего не оставалось, как доложить по рации о непредвиденных потерях. Он тут же был понижен в звании, а в деревню на следующее утро прибыла целая дивизия под командованием знакомого читателю обергруппенфюрера Кнауба. Кнауб устроил разнос уже оберлейтенанту Коху, выставил тщательно защищенные посты по всему периметру деревни и вызвал к себе на совещание в штаб, расположившийся в самой середине Берендеевки, всех офицеров. Впрочем, совещанием это действо можно было назвать с большой натяжкой. Своенравный обергруппенфюрер еще раз высказал все, что он думает о безмозглых, по его мнению, офицерах вермахта во главе с тупорылым Кохом. И тут же приказал организовать шесть разведгрупп по пятнадцать человек в каждой, чтобы обследовать и зачиститить прилегающую к деревне местность. Командирами групп он назначил самого Коха и его подчиненных офицеров. Уже через час они вышли из деревни и растворились среди окрестных лесов и болот. Впрочем предлог «и» здесь, наверное, лишний. Редкие, но огромные зачастую деревья росли на кочках среди бездонной топи. Несколько шагов в сторону, и – прощай белый свет. Если дело происходило летом. Но зимой, когда болото замерзло, хоть и осторожно, но можно было ходить. Осторожно, потому что оставалось еще множество незамерзающих полыней, о которых прекрасно знали лишь староверы. Поэтому с десяток немецких солдат почти из всех групп уже через четверть часа барахтались в этих полыньях, а в пытающихся им помочь сослуживцев, полетели пули и стрелы. Еще через четверть часа для пяти групп из шести все было кончено. И только группа под командованием : «тупорылого Коха», не только вернулась в деревню, потеряв лишь двух бойцов, но и притащила двух пленных староверов, почти мальчишек, одетых в странного вида тулупы поверх кольчуг, и их оружие – мечи и луки со стрелами. Обергруппенфюрер Кнауб очень удивился их наряду, но еще больше удивился их молчанию и полному презрению к смерти. Из их ртов не вырвалось даже вздоха в процессе жестоких пыток. Молчали они и тогда, когда их голыми выгнали на мороз и стали поливать ледяной водой. Так молча и превратились они в ледяные глыбы с улыбками на устах, нагнав ужаса на всех присутствующих, включая самого Кнауба. Он лишь отдал короткое распоряжение усилить охрану деревни, и ушел в избу превращенную в штаб. Там он в одиночестве напился и заснул прямо за столом среди пустых бутылок и консервных банок.
А ночью из всех щелей во всех избах выползли «сторожевые» гадюки. Они заползали на спящих немцев, кусали их в шеи, руки, живот. И, хотя их было не так много, паники они навели изрядно. Обезумевшие от ужаса немцы, покусанные и не покусанные, выбегали на улицу в одном исподнем и безоружные, метались среди домов, сшибали друг друга и истошно вопили. И только обергреппенфюрер Кнауб, даже трижды покусанный, сохранил на сей раз спокойствие. Впрочем, в этом ему помог литр выпитого шнапса. Он выстрелил несколько раз вверх из своего вальтера и приказал солдатам возвращаться в избы и разбирать оружие. И солдаты послушались, потому что боялись своего командира гораздо больше, чем гадов ползучих. Освещая путь спичками, они стали входить в избы, зажигать светильники, бить табуретками шипящих гадюк и разбирать оружие. Но далеко не все достигли поставленной цели. Спрятавшиеся за плетнями отец и старшие братья замученных мальчиков-староверов пришли отомстить и умереть. Немцы падали на снег больше не от змеиных укусов, а от беззвучно летящих стрел. И одним из первых погиб обергруппенфюрер Кнауб, получивший сразу три стрелы – в сердце, в печень и в шею. Немцы стали понимать происходящее только тогда, когда у староверов кончились стрелы и они, с мечами наперевес, пошли в рукопашную. Оккупантам, плохо видевших при тусклом свете ночного светила, показалось, что это русские былинные богатыри возникли прямо из-под земли, и были их не четверо, а намного больше, и шли они не с одной стороны, а со всех сразу. Поэтому немцы принялись палить куда попало и зачастую по своим. А каждый взмах меча отчаянных староверов срубал чью-то голову. Одну вторую, двадцатую… И всё…Семья воссоединилась в лучшем мире. Вместе с матерью, умершей несколько лет назад.
На следующий день немцы подняли авиацию и сбросили сотни тонн авиабомб на окрестные леса радиусом в десять километров. Но староверы вместе с десятком красноармейцев ушли значительно дальше и устроили свой стан на небольшом островке, где заранее были подготовлены землянки, и склад с продовольствием.