Заснула ты, а я глядел, глядел
на то, как спишь ты. Сон твой был тревожным
и нервным: ты то вскрикивала, то
вся содрогалась. В окна с высоты
лила сиянье медное луна.
Черты твои под этим нежным светом
приобретали дивный отпечаток
нездешне редкой красоты и боли,
как будто бы зашла ты где-то там
так далеко, что больше не вернёшься.
Проснувшись утром, ты мне рассказала,
как в веренице тягостных видений
то погибал отец твой, то сама ты
бежала прочь от тёмных духов ада
по лабиринту скользких переулков,
то падали с тобой мы с небоскрёба.
Обычны, в общем, были эти сны,
обычнее всей той реальности,
которая ждала тебя позднее.