Желтый рябиновый лист, дрожа и барахтаясь на ветру, словно ребенок, отрываемый от матери, улетает в бесконечную осень, так и не успев насладиться последним октябрьским теплом. Он слепо шарит в пространстве своими невидимыми руками, прочерчивая траекторию моей судьбы, как неведомый дирижер взмахом палочки, разрезает тишину, слышимыми только ему, звуками.
Я буду вечно жить. Среди этой осени, среди листвы у твоих ног, среди бесчисленных звуков и многоточий… Пусть даже на выцветшей афише, давно отыгранной, драмы, в движущихся прохожих с лицом на север или в пене волн, ударяющихся о борт «Авроры» в мертвых глубинах Невы. Я буду скомканной купюрой в руках старого шарманщика, и запахом гнилых каштанов в Пушкинском сквере. Я буду твоим сном и бурей восклицаний, когда в огнях и блеске от воды, разведут многочисленные мосты под звездным и таким чужим Питерским небом. И, та, другая тронет за плечо так нежно, и спокойно улыбаясь, попросит проводить ее домой. Ты отведешь глаза от смеющейся напротив пары. И уберешь ее руку с ключицы своего пиджака.
23/10/2012