С вселенской скорбью на лице
Сидит бабулька на крыльце.
В какой-то ветоши до стоп,
И стоптанной обутке,
В платке, приспущенном на лоб;
Одна, как пограничный столб,
Одна, как Будда в будке!
Не в силах встать, не в силах лечь:
Вросла в своё жилище!
Вот так сидит печально печь,
В которой хлеба не испечь,
На горьком пепелище!
Сидит копной. Но – Боже мой!
Жива на самом деле.
У бабки, внешне неживой
Душа, как пёс сторожевой,
В конурке тесной – в теле.
Давно покрыла уж пыльца
Останки дома и крыльца.
От ясеня щербатый пень
Остался у калитки.
Но неизменно – каждый день-
Сидит у пня и шепчет тень
За вас и нас – молитвы.
А в храме снова до зари
Возносят Богу тропари…
2000 г.Июль