***
Здесь камень на камне.
Здесь мёртвые души
Кольцом окружили руины и рухлядь.
Здесь эхо – под нами,
Здесь давит на уши,
Лишь стоит вполголоса
сдавленно ухнуть
В пустоты трущоб,
и подвалов,
и штолен.
Здесь тени проходят сквозь голые стены.
Здесь красное небо,
и красное поле,
И реки – не реки, а вскрытые вены.
Здесь окислом смертным из газовых камер
Отравлена память и воздух пропитан.
Весь мир мой – и внешний,
и внутренний – замер,
Ведь я на себе ощущаю боль пыток,
Ведь я – проводник.
Разлетается пепел,
И слышится – страшно шипит крематорий,
Как будто захвачен,
как будто оцеплен
Ещё этот смертью напичканный город, –
Как будто недавно,
Как будто сегодня…
Но вижу я – бодрствует мёртвое сердце
И бьется оно над землей благородно:
«Освенцим,
Освенцим,
Освенцим,
Освенцим»…
…Заря запоздала, как будто молилась
За души растерзанных, их именуя.
Мы все осуждаем,
ругаем,
корим власть –
Жестокую,
жалкую,
жутко-живую! –
А я – электрод.
Напряженье на грани.
Здесь души живые – в них нужно всмотреться,
И в такт им пульсирует мыслью сознанье:
«Ос-вен-цим,
Ос-вен-цим,
Ос-вен-цим,
Ос-вен-цим»…