Во чудной стране Стихире
нравы древние зело:
Грозный Рейтинг, бог цифири,
мечет панкино стило,
год пройдет — и воссияет
вновь поэз златых руно!
Так стихирцы выясняют,
кто поэт, а кто... никто.
Графоманам после битвы
есть добычи три ведра:
плач, стенания, молитвы,
ругань, смех эт цэтэра...
Я ж как ангел внеинетный
в небе виндоуза паря,
вижу мирстихир дискретный
через призму января:
вот влюбленная Эрато,
на ветру раскрывши рот,
вопиет лиричным матом,
не благим — наоборот...
Вот трусливую Эвтерпу,
жизнью бит и даже рван,
тащит в стих — ничо, потерпит! —
старый хрен-эротоман.
Каллиопа вертит попой
перед сворой старых дев...
«Как не стыдно, Каллиопа!» —
пишут ей, её ж раздев.
Зелена вина отведав,
огурцом в зубах хрустя,
«Ой, мороз!» — поёт Аэда,
мутной Англии дитя.
А обиженная Клио —
врут же все, куда ни кинь —
на Мальдивы торопливо
убывает без бикинь...
Но пенсионерки-музы
стихирянам — до звезды!
Тут свои плетутся узы
для правления узды:
вот Пародий, зол и весел,
на цитаты душу рвет,
вот Народий муть развесил,
пьёт и плачет «за народ»,
вот Вернисьявсёпрощуткин
к Ней бредет чрез коноплю,
вот красавец Индоуткин —
нет, вот этого люблю...)))
Вот Наезда — яд под ником,
шарф из кожи поэтесс!
Рядом — Пися-Писиника:
пис & пис — один процесс...
Вот Всеядныш, нос как дуло,
и простецкое Лохо,
и тупое Улыбнуло
и мохнатое Имхо...
Вот одетые богато,
баб и бабок до хрена —
то Админ и Модератор,
боги верхнего звена.
Вот Стихирня — чудо-тётка
в рецках словно бы в цветах,
рядом — некто лапой-плёткой
отгоняет мух и страх:
мох меж ух, на попе — руны,
гребень викингов в косе...
О, как гоблинно-перунны
мы в России тута все!
Р. S.
Хоть и изредка, взбрыкая,
свой эпический сатир
я пишу, мигрень такая,
на стихирно-странный мир,
но однако ж, видит Логос,
грех на душу не бери,
я о вас не мыслю плохо-с,
дорогие стихари!