Мельницы старой развалины тёмные
Кажутся странными в этой глуши.
Песни русалочьи - нежные, томные -
Сон навевают в полночной тиши.
Крик петушиный сюда не доносится,
Филин иль сыч иногда пролетит,
Сказочный лес в воды мрачные смотрится,
Стражем над вечным покоем стоит.
В час предназначенный пруд разверзается,
Стройная дева выходит из вод.
Горе прохожему, коль зазевается:
Дева его за собой уведёт.
Будет прельщать его песнями дивными,
Ласковой речью, своей красотой,
Златом червонным, дарами обильными -
Волей-неволей пойдёшь за такой.
Редко, но всё же порою случается:
Путник идти не захочет добром.
Тут же внезапно весь лес закачается,
Берег, как пьяный, пойдёт ходуном.
Мельница вздрогнет и крылья завертятся,
Скрипом противным взорвут тишину,
Чьи-то глаза по-кошачьи засветятся,
Вот кто-то воет, как волк - на луну.
В пляске кривляется нечисть лохматая,
Смотрит глазищами, полными зла,
Корчится ведьма, старуха щербатая,
Та, что прекрасною девой была.
Тут уж конец человеку приходит.
Сломленный ужасом, страхом объят,
Он за старухой послушно уходит, -
Сделал лишь шаг, и пути нет назад.
Дикая пляска мгновенно распалась,
В дрёме застыл заколдованный лес,
Сразу куда-то вся нечисть девалась,
Словно и не было шабаша здесь.
Смолкли все отзвуки драмы волнующей,
Пруд успокоился, мельница спит,
Голос русалки, призывно чарующий,
Счастье, блаженство кому-то сулит.
Вечным покой человеку лишь кажется:
Каждую ночь из разверзнутых вод -
Только луна над чащобой покажется -
Дева коварная снова встаёт.
В это, конечно, не каждому верится.
Хочешь проверить - один не ходи:
Там и теперь в полночь мельница вертится...
Сможешь вернуться - тогда и суди.