ты мамою звать не велела
от разговоров уходила впопыхах
когда я брал кусочек лезвия так неумело
ты сотни раз меня ловила в камышах.
я был не прочь попробовать порезать
те руки, что в свои ты не хотела брать
ты вовсе не умела лгать,
а я подавно.
однажды поздним вечером на кухне
ты обожгла мне утюгом рукав
я думал, что любовь моя к тебе однажды рухнет,
но в силу молодости был не прав.
я пережил тебя и очень долго
в шкафу бы провисел,
если б не он — твой настоящий сын,
вернувшийся с чужого фронта,
нашёл меня, заштопал и увёл.