Угас огонь потушенный до срока
Шипят в костре, как змеи, головни
И злится пар, задев горячим боком
Застрежень, где жоруют голавли.
Прощай - зарниц, багровые кудели,
Ночной подгляд, таинственных зеркал;
Прощай - сосняк, мне ставший на неделю,
Родней родни, с которою алкал.
Я не шакалил, по-свету, изгоем;
Не жаждал славы... лёгкого рубля,
А просто, взял и с Новым Уренгоем
Поймал синицу, вместо журавля
И тридцать лет бурил Полярным Кругом
В дожди и зной, в морозы и пургу;
Далёкий Сок, далёким стал мне другом,
Бессменным днём в Ямальском берегу.
Идея - встать под отчие широты,
Пришла ко мне, не с бухты-барахты;
Я вскрыл её, как банку мёрзлых шпротов,
Оттаявших из вечной мерзлоты.
И выкроив от шкурных интересов,
Неделю - из пятидесяти двух,
Как тот Костян, который всей Пересыпь,
Проездом выкаблучивал каблук,
Водяру сыпал - всклень, без пересыпу-
Всего два дня, оставив на похмел!
Но этих двух - хватило мне - досыту,
Увидеть то, что там недосмотрел...
С огнями, днём - крамолу не ищите:
Каким бы ни был Сок мне, в доску - свой:
В глазу мозоль - ребята, не взыщите,
Зовёт огнями Новый Уренгой!