Была бы Марией Стюарт, Марией Медичи,
Ходила себе со шлейфом в толпе поклонников,
А так, - и любить то вроде победно - нечего,
И лишь рукавами стекла по подоконникам
Сметать, и, топча в молекулы это крошево,
Пугаться внезапной тени из подземелий.
Но я – не Мария. То дело, выходит, прошлое,
И даже, увы, и давности не недельной.
А я остаюсь, мир забрасываю бессонницей,
Листаю альбомы, какие – то нежу замыслы,
Шагаю по улицам, просто одна-из-ста
Подобных девчонок без возраста и без адреса.
Столовка, конспекты, сессия, воздух сеется
Сквозь темное небо, позванивая будильничком.
А я начинаю уличную одиссею,
Стихами, как кислотой, въедаясь в памяти млечный сок.
Пора бы остыть, оторваться, мелодию чью – то высвистеть,
Притопать на кафедру, и льнуть к глазку микроскопа.
А я начинаю медленно жечь и тлеть,
О времени не думая, ни о сроках.
«А сроков было сорок сороков», мне поет Высоцкий,
«Все песни – о любви» - ему вторит некто.
Пора выгребаться в мир, курсом прям к востоку,
В ладони сжимая серебряные монетки.
От осени и зимы уже не играют в прятки,
Застудит январь ветрами. А я – на палубе.
Из окон прохладно. Сквозняк развевает прядки.
Вы, знаете, как хотите. А я – осталась бы.