Прощай же, дедушка Хасан, праща судьбы швыряет камень,
ты не прыщом был, и осанну я воспою и всхлипну: "Амен!"
Не ведал бывший спецслужбист, что подло целился в легенду,
и потому не крикну "бис!",в тебя ведь, как в Индиру Ганди
стрелявший синкх, ударил Шива, чтобы разрушить те вершины
тех Гималаев , где ни шины гремучих джипов, ни аршины
сверхкрепдешинных прибылЕй - меж заповедных-не ступали,
тут горным хоть козлом заблей, своим не станешь генацвали.
На улице, на Поварской закон не писан воровской,
"Каретный двор" ушёл в запой- и от Арбата до Тверской,
от Черкизона и до зоны, как дрожь по венам, что исколоты,
слышны прощальных звонов стоны - печально тянутся эскорты.
Как динозара позвонки сплошь иномарочные джипы,
и траурнее, чем венки, бредут обочинами копы,
и шапки с кепи поснимав, в эфир выходят папарацци,
была палата, знать ума, коль так вот рады расстараться.
Всё это как бы кинофильм про Аль Капоне или Леннона
для неформатных простофиль, что примороженными клёнами,
цедя сквозь корни пенсион, здесь ветками ещё поскрипывают,
не так, как благородный - он -в перстнях, как Валтасар,-постскриптум.
Что ж прячьтесь, злые синкхи-Чепмены, фанникапланистые киллеры,
он всё же будет дорог чем-то нам, как гор синеющие колеры,
как ненависть глиста скинхэдского и как любовь бабла немерянного,
о, девочка, скинь свои кеды,звездой гаремной стань- не манна ведь
она ларёчно-барахольная, вся эта жизнь провавилоненная,
ну что-ты , дура малахольная, Родина Мать, и сплошь-икона ведь.
Глаза его -глаза Гергия ли, осла ли вифлиемско - ясельного,
в какую же мы вверглись оргию, всего за миллиметр до капсюля!
На спусковой крючёк-молитвенно тот палец-он из троеперстия,
вот так бывает перед битвою. Со свистом- пуля из отверстия...
Она -то вот не дура вовсе. И вот к Плутону "Вояджером"
летит , чтоб патриарха осень прервать навеки. Неужели?