Больше нет ни темени, ни света –
Млечность разбегающихся троп...
Ставнями стучит морозный ветер
Будто заколачивают гроб.
Гроб плывет под синим жутким светом...
Мир бездушен, холоден и нем;
В нём звучит прощаньем и приветом
Моцарта бессмертный реквиЕм.
Голубое безмятежно,
где весны рассветной утро?
Ты растаяло незримо,
утонуло в зное лета.
Жаркий полдень деловито
стёр со щёк румянец алый
жёстким бронзовым налётом.
Чтоб продлить существованье
напитал живущих силой,
пробуждая волю к жизни.
За минутами минуты
как травинки прорастали
и твердея желтизною
убаюкали сознанье...
Уж морщинки, появляясь,
не тревожили волненьем.
Только раз осенний ветер
обронил в лучи заката
горький зов из журавлиной
Стаи,
что бежать от ночи
собиралась в путь неблизкий,
криком с родиной прощаясь.
Вопль гортанный, затихая,
тронул горестные струны
в сердце, что уже дремало,
И оно затрепетало
как подстреленная птица,
и тоскливо прозвучало
в унисон с тревожным зовом...
Знать предчувствие впервые
подсказало неизбежность.
Недалёкие морозы
обожгли своим дыханьем
этот зов из ниоткуда.
Хоров мрачные звучанья
ждущим многократным эхом
отзываются в сознанье.
Плачут струны, плачут люди,
трубы траурным напевом
увлекают в погребальный
сумрак мрачного Аида,
Где Туоны дикий берег
отделяет свет от ночи,
и живое от бесплотных.
Там Харон суровый правит
в мёртвых водах чёлн, где тени
молча молят о спасеньи.
Нет надежды у забвенья!
И опять взмывают струны:
Dies irae & tuba mirum,
recordare, lacrymosa...
Жизнь торит дорогу смерти.
Смерть одна границ не знает,
всё живое пожирая,
ничего не порождает.
Это пенье, как признанье,
как вода, что камень точит,
проникает в подсознанье
и бессмертие пророчит.
https://www.youtube.com/watch?v=uihrXo6C2a4