Пусть тебя не тревожит, что в сердце моем одиноко.
Пусть тебе не болит, что мой парус порвали ветра.
Что мои журавли не летят, а гуляют осокой.
Просто им далеко запрещается быть от гнезда.
Наступает пора, отмечается временем точным.
Там где место твое и уже по-другому никак.
Но они полетят, ведь в строке не поставлена точка.
В облаках песня вновь разольется на птичьих устах.
Пусть тебя не тревожит, что в сердце моем одиноко.
Пусть тебе не болит, что неслышно из далека.
Мои песни гуляют пока что зеленой осокой.
Время выйдет, поднимутся под облака.
И объем человечий, что хламом по свету разбросан,
Выражает тревогу при взгляде с большой высоты.
Обращаюсь к нему я, всего-лишь, с единым вопросом:
Отчего так зловеще оставлены ваши следы?
Словно горн боевой этот окрик с небес журавлиный,
Словно колокол бьет в небесах свой последний набат.
Этой песни слова продолжение русской былины.
Коль зашли не туда, то пора возвращаться назад.
Пусть тебя не тревожит, что в сердце моем одиноко.
Пусть тебе не болит, что мой парус порвали ветра.
Моя песня пока прорастает зеленой осокой,
Но она устремится обязательно под облака.
От истока ручей выбивается в ритме во время.
И себе зачерпни хоть глоток от его чистоты.
О нем песню поет журавлиное гордое племя,
Поднимаясь порой даже выше, чем наши мечты.
Пусть тебя не тревожит, пусть тебе не болит,
Что мои журавли не летят, а гуляют осокой
Просто им далеко просто мне одиноко.