Собака любила сидеть на стуле, когда хозяин, ее оставив, шел на работу, плечи ссутулив. Она замирала, морду уставив в окно, где галдели грачи и мальчишки, где грохот трамвайный, где странная кошка, смотрела из дома напротив окошка, ей видимо грезились жирные мыши.
Собака ждала. Тени деревьев вечера час уже указали, сумерки в окнах свет зажигали. Кошка ушла.
Звякнут ключи, и радостным лаем (с каждой минутой желание крепнет) встретит знакомый запах. Ее хозяин снимет устало пальто, за ухом потреплет, наскоро выпьет чай, отложив свой ужин, ей поводок прицепит – причину счастья и поведет гулять по весенним лужам, ясен ли будет вечер или ненастен. Рядом бродить вдоль улиц, носиться в сквере, пока сигаретный дым хозяин глотает. Так было и будет, в это не верить, собаку никто не может заставить.
Он не пришел, дверь открыла соседка, добрая тетка, хозяин зовет ее Глашей, ласковый голос, теплые руки крепко пахнут борщем и свежесвареной кашей. Что-то она говорит, поводок прицепляя, так иногда бывало и в жизни прежней, только потом всегда приходил хозяин, собака виляет хвостом и смотрит с надеждой… Но ощетинившись вдруг, точно что-то нарушив, то ли учуяв странный тревожный запах, собака рвет поводок, прижимает уши, зубы в оскал, сопротивление в лапах. Она не пойдет гулять, вернется хозяин, в доме снуют совсем незнакомые люди, стул от окна, пост собачий, отставлен, где же теперь собака ждать его будет.
Ночь окутала дом, и шаги затихли, долго текут часы, забирая силы, тает хозяина призрак в небесной выси, громко собака вдруг заголосила. И в этом вое, рваной кровавой меткой сочилась любовь протяжным тяжелым стоном.
Утром ее на стуле нашла соседка, мы хоронили собаку всем нашим домом.