Его звали, кажется, Борей (а может, Женей?).
Он ценил в женщинах ум, плюя на их семейное положение,
Был страстен, не склонен к романтике, склонен к цинизму и лени –
И всё это – до момента её появления.
Увидев её, он впервые в жизни вообще
Представил себя не в постели, а в кухне с тарелкой щей,
Её у плиты, за варкой варенья, в халатике мятом,
Пахнущую вишнями, уютом и мятой,
В окруженье детей, с лежащим у ног сеттером…
Но все его планы развеялись с невским ветром:
Она не любила собак, детишек, варенье,
А к щам и халатам относилась с холодным презреньем.
У них было пять дней колонн, мостов и каналов.
Крейсер их страсти тонул в волнах одеяла…
А на шестое утро она прошипела: «Сорри!
Ты слишком хорош, Женя (а может, Боря?):
Всему есть предел, поиграли в любовь – и ладно.
Влюбиться в студента не входит в мои планы:
Я хочу посмотреть мир, а не пойти по миру!» -
И выбросила в Неву листок с его телефонным номером.
---
Жизнь её, конечно, перемолола, переломала –
Научила в большом уступать, побеждая в малом.
Она сменила свободу и статус «чайлд-фри»
На квартиру в центре с ванной четыре на три.
Муж заедает «Бордо» французским луковым супом,
У ног его – мраморный дог с идеально глупым
Выражением морды (у супруга умнее не очень-то!)…
Она открывает джем под воркование дочери,
Цедит мартини, тупо уставившись в пол…
У законного бизнес-встреча, потом футбол,
Значит, вернётся поздно, пьяный… авось не тронет…
Пятый год вместе – а он до сих пор посторонний:
От его навязчивых ласк у неё внутри
Всё почему-то застывает, а не горит.
Но, кажется, нет причин подавать на развод…
После второго бокала прорывает водопровод
В глазах – по щекам течёт солёная, как в Финском, вода:
Милая мама, засунь себе знаешь куда
Своё «стерпится-слюбится» и прочую сладкую ахинею!
Не веря, что всё это происходит с нею,
Она стоит у окна, смотрит в бельма питерской ночи,
Примеряет скромное платье матери-одиночки,
Топит в мартини Борю (или как там его зовут?)
И листок с телефонным номером,
Опрометчиво
Выброшенный
В Неву…
19.01.2013г.