Вновь рвёт болотом пресной Лермонтовской дружбы!..
Налей-ка Маяковской страсти мне сто грамм.
Пусть вороньё орёт, что побеждает ждущий,
Я снова рвусь, кипящий, первым умирать!
Ведь нужно ж прикрывать кому-то дезертиров,
Что с трупа моего сорвут медаль иль гроб.
Я лишь гниющий стол на этом грязном пире,
Не жалко жалким – подбери ж судьбу, игрок!
А знаешь, что здесь «врач»? Больной настолько сильно,
Что научился жить, давно сойдя с ума.
Вот так и я был в лазарет души зачислен,
Взяв снова отпуск в угол комнаты на март.
Вчера больной в бреду лил нежность, ласки, слёзы.
Сегодня со спасеньем и не говорят.
Ведь, пусть мирок мой и полезен в малых дозах,
Вы позабыли, что сначала я всё ж – яд..
Владимир, вывернулся я. А знаешь дальше?
Тычков не выдержала мягонькая ткань.
Теперь, сплошной ком крови, промываюсь, ждя лишь,
Что истину откроет следуйщий стакан.
Греми оркестр! Что толку знать все ваши тайны..
Рывком ехидную улыбку с глаз содрал.
Кабак, прошу, давай с тобой станцуем танго,
Я эмбрионом так давно не танцевал.