Утренняя, с голосом чуть охрипшим,
Глядя в окно, ищу управы на этот мир.
На эти десятки и сотни тысяч,
На этих жителей частного сектора и квартир.
В деревне было проще и куда понятнее:
Там не предавали Бога без повода,
А если кто-то от тебя пятился,
Ты воспринимала это как временные проводы.
В деревне мы знали в лицо соседей и каждую их кошку,
И даже эти мохнатые были особыми, друг на друга не похожими.
А под стеклянным колпаком меня рассматривают как насекомое,
Изучая мои прихоти и повадки.
И по сути мы здесь все бездомные.
Домом нам станет, если не выдюжим, шестая палата.
Здесь больше знают о холоде и одиночестве,
Обретенных в обустроенных квартирах и в толпе на площади.
Там же - на просторах земли моей раненной,
Каждый способен попартизанить,
Но возвращается в прежнее, вылеченный
Лесами, полями и гомоном птичьим.
Вечерами самое простое, что можешь испросить у города - причин.
И он тебе расскажет в подробностях, от чего тебя здесь ещё не лечили.
Есть в городе одна прелесть: он может стать принадлежащим
Тебе и только тебе! Когда вы наедине, он вместе с тобой поплачет.
А потом всё равно поставит тебя "к стене".