Виктор Толстов
1.
Став "оракулом свободы"
На российском берегу,
Ленин всем земным народам
Гнал великую пургу.
Не молчал в тюрьме вонючей,
За границею писал.
Не мечом,- пером скрипучим
Власть гнилую расшатал.
Не похож он на Степана,
На Емельку не похож.
Всех подобных хулиганов
Позаткнул за пояс вождь.
Он царизм свергнул круто
Только силою ума.
Это вам уже не смута,-
Революция сама!
Вот она, твоя свобода:
Кого хочешь грабь и бей.
От свободы той лишь сброду
Стало в жизни веселей.
Свое дело четко знали
С сотоварищами вождь.
Реквизицией назвали
Откровеннейший грабеж.
Ладно б только ожиревших
Протрясли купцов-дворян, -
Обдирали пропотевших,
Сгорбленных в труде крестьян.
Продотряды все тянули.
Планы мешкать не велят.
Заартачишься - есть пули.
Они сразу убедят.
Так наганом и играют:
"Что зажал краюху, гад?
Брат твой, контра, погибает,
Мировой пролетарьят!"
Вот такую директиву
Не придумал и Мамай.
Завтра будет жизнь счастливой,
А сегодня издыхай!
За буграми скрылись баре,
Избежавшие петли,
И политики кошмары
На трудяг теперь легли.
Жертв требует, гласили,
Коммунизма идеал.
Сам Ильич, нам говорили,
Чай без сахара глотал.
Лебеду заместо хлеба
Приходилось ему жрать?
Что журавль, который в небе,
Коль синицы не видать?
Все повычистили, черти.
И лепешки не испечь.
Помирать голодной смертью?
Лучше уж от пули лечь.
Эх, вы, топоры да косы!
Не для вас дрова-трава.
Нынче нам не те вопросы
Разрешать. Пошли, братва!
Хватит безысходных стонов!
Порвалась терпенья нить.
Так веди же нас, Антонов,
Помереть иль победить!
***
Было ль что когда нелепей?
Люд за волю воевал,
Из цепей царевых в цепи
Большевистские попал.
О земле мечтали? Нате!
Но во имечко идей
Все до зернышка отдайте,
Что родилося на ней.
А крестьянин все не верил,
Что властями был надут.
"Тут орудуют, мол, звери.
В Кремль пиши, там разберут".
Говорил тогда Антонов:
"Вам доколь слепыми быть?
Нет у них святых законов.
Мародеров местных прыть
Поощряема Москвою.
Не прогоним - нам хана.
Ведь трещит от их разбоя
Вся губерния, страна.
Вашим жалобам дорога
В туалет прямым путем.
Уповать нам лишь на Бога
Да на пулю со штыком!"
***
Проводили дело споро
Власти новой мусора.
Словно бешеные своры
Рассыпались по дворам.
Брали все и где хотели:
Мол, с овцы хоть шерсти клок.
Чтоб иконы не смотрели,
Тоже их со стен в мешок.
"Что расхныкалась, девица?
Отворяй-ка закрома!
Будем мы с тобой любиться
По-коммунски - задарма".
Надрывается девица.
Уж одежду рвет подлец.
Да кому же заступиться?
Во хлеву заперт отец.
Девка с криком плотоядцу:
"У меня ж воюет муж!"
Тот ей:"Сохранит коль яйца,
Тебя хватит и ему ж".
Вдруг шумы. Что там такое?
Выглянув, уразумел:
Это с лапотной братвою
Сам Антонов налетел.
Оттолкнув чужую жинку,
Округлив глаза и рот,
Застегнув едва ширинку,
Деру дал за огород.
Разбежался не рискуя
Продотряд : ведь надо жить,
Чтоб себя как боевую
Единицу сохранить.
Те, которых изловили,
Лихорадочно тряслись.
По себе они судили:
"Не помилуют, кажись..."
Командирского приказа
Ожидали мужики.
Молвил коротко: "Заразу
Нужно вывести. Секи!"
Старичок благообразный
Чуть коснулся вожака:
"Погоди-ка, сокол ясный,
Ты послушай старика.
Ведь село - не поле боя.
Вы покинете наш двор,
Мы за все ответим вдвое.
У чекистов хватит свор.
Пусть бегут своей дорогой.
Ведь карательный отряд
Говорить не будет много.
Никого не пощадят".
"Ладно, дед. А ну, вояки,
Благодарствуйте ему.
Оголяйте ваши сраки,
Мы поучим вас уму".
***
Нету жизни старой, новой.
Власть загнила на корню.
Из политики дубовой
Гидру вывели - войну.
По земле тамбовской нищей
Долго ей греметь-ползти,
Оставляя пепелища,
Горы трупов на пути.
Ни одной не минет двери.
Нет у ней души-лица.
Правда есть одна у зверя:
Пожирать все до конца.
Шла ватага боевая
Орды красные громить,
По дороге обрастая
Недовольными людьми.
2.
Был Антонов по природе,
Как борец хитер и смел.
О таких слова в народе:
"Наш пострел везде поспел".
При царе хотя был вором,
Не для нужд своих корпел:
Грабил всякие конторы
В пользу партии с.р.
В них из жалости виновник
Свой автограф оставлял,
Чтоб ограбленный чиновник
Не особо пострадал.
Проворачивал бедовый
Шурка акты делово.
Жандармерия Тамбова
Сбилась с ног, ловя его.
Но увы! Как говорится,
Нет веревки без конца.
Изловили и в темницу
Посадили молодца.
Но и там подпольщик прыткий
Не был смирным мужиком.
Даже в карцере отсидки
Ему были нипочем.
..............................................
И в московскую тюрягу
Отослали с глаз долой.
Там схлестнулся оторвяга
С настоящей блатотой.
Покалечивши изрядно
Взъевшегося пахана,
Снова карцер безотрадный
Получает он сполна.
Не зазря об нары терся
Молодой неугомон:
То пришло, за что боролся.
Развалился царский трон.
Революция открыла
Нержавеющий засов
И для дел освободила
Своих братьев и отцов.
Террорист наш внезаконный
В чем теперь себя нашел?
Во Тамбове забубенном
Он ментом служить пошел.
При заслугах и талантах
Крупный чин занять не смог.
На ворах и спекулянтах
Зарабатывал кусок.
Вкруг Кирсанова родного,
О самом уж речи нет,
Распоясался, нет слова,
Уголовный элемент.
Тут и вспомнили о Шурке
С его буйной головой:
"Выручай, друг, злые урки
Расплодились саранчой.
Нужен человек железный
В ситуации такой.
Всей милиции уездной
Назначаешься главой".
Это дело Шурке любо.
Риск ему, как верный пес.
Впрямь, в Кирсанове уж люди
Не высовывают нос.
Знать, тут не до спекулянтов.
Штат Степаныч перечел:
Да, с таким идти на банды -
Это полный произвол.
Но ему ль чесать затылок?
Сам со стажем ведь бандит.
Если мозг не из опилок,
Что-нибудь сообразит.
В своем доме даже стены
Помогают, говорят.
Собирал он постепенно
В штат отчаянных ребят.
И создал свою команду.
Каждому понятна цель.
Вот теперь любую банду
Можно вызвать на дуэль.
В кабинетах непривычный
Протирать зазря штаны,
Сам ходил начальник лично
По притонам злой шпаны.
Волевой и неподкупный,
Шайки грязные громил.
Присмирел мирок преступный.
Результат заметен был.
Кроме этих всех успехов,
Мимоходом воевал:
Эшелоны белых чехов
Он шутя разоружал.
В комитете поощрили.
Много было добрых слов.
А спросить и позабыли:
Где оружие врагов?
В общем, не было б печали,
Будни так бы и текли.
Попирать эсеров стали
Множеством большевики.
Всюду рылись партократы,
Как в навозе кабаны,
И искали компроматы:
Оппоненты не нужны.
Думал Шурка:"Вот собаки!
На готовое пришли
И хотят без шума-драки
Нас теперь списать в нули.
Отрубить бы эти клешни!"
Он еще с былых годов
Презирал не столько внешних,
Сколько внутренних врагов.
Отдохнуть пора бы вроде
От работы колготной.
В отпуск в тихое угодье
Он отправился с женой.
3.
Не дремала ни минуты
Дочка Феликса ЧК.
Что за пьяная паскуда
Обладатель портфелька,
Что валялся где попало?
И нашли чекисты в нем
И ни много и ни мало -
Установку на разгром
Всего местного Совета.
Будет, мол, ему хана,
Потому что в деле этом
Вся милиция за нас.
Беспокойные эсеры
План вынашивали тот.
Контрреволюцьонеров
Тут же взяли в оборот.
А медлительность не любит
Дочка Феликса, ЧК.
Без судов и следствий рубит.
Ведь портфель не с потолка?
Сгибли Шуркины вассалы.
Он сидит, и глух, и нем.
Возвращаться не пристало.
"Ждете, стервы ? *** вам всем!"
Ждали, жали, не дождались.
У жилища стерегут.
Как удавы, окопались.
Только кролики не тут.
Он, жену в Тамбов отправив,
Испарился, точно Джин.
Вне закона, вне державы,
Сам себе лишь господин.
В нем горела справедливость
И злопамятность при ней.
Не получит его милость
Тот, кто был ему злодей.
Непроезжими тропами
По родной земле ходил.
И со старыми друзьями
Свой отрядик сколотил.
Тут гулял уж по Тамбову
Ленинский архиграбеж,
И простой мужик сурово
Сам поглядывал на нож,
А не ждал он атамана
Вроде Стеньки, Пугача.
Только нож против нагана,
Как червяк против грача.
Собрались однако в кучку
На деревне мужики,
Продотряду дали взбучку,
Да не вправили мозги.
Пришли новые "мамаи".
Против силы не попрешь.
Эх, ты, мама дорогая!
Присосались, будто вошь.
Коммунисты в центре бают:
"На деревне мятежи
Те Антонов поднимает".
Так поди ж ты докажи!
"Коль тебя грибом назвали,
Надо в кузов полезать.
Что у нас там в арсенале?
Погремим, ядрена мать!
Есть пока, спасибо чехам,
Чем народишку помочь.
Поскребем-ка по сусекам,
А потом пойдем толочь!"
***
И росла повстанцев сила
Не по дням, а по часам,
Рыть глубокую могилу
Красноперым болтунам.
На главу людского бунта
Большевистский пер костяк,
Дочкою Чекой Эдмундыч
Подбирался так и сяк.
Провокация-кокетка
Пробиралась в самый стан,
Но Антонова разведка
Верный ставила капкан.
И, отчаявшись "бандита"
Изловить, сожрать живьем,
Большевистская элита
Обливать взялась дерьмом.
Газетенкою орала,
Что Антонов, злой жиган,
Убивает старых, малых,
Жжет в домах живьем крестьян.
Он во всех делах виновник!
Хуже всякого врага!
А Бербешкин, уголовник, -
Его правая рука.
Прочитал Степаныч снова:
Может, что-то не понял?
О себе еще такого
Никогда он не читал.
Дал немедленно команду
Мужикам: "Седлать коней!",
И бербешкинскую банду
Окружил среди степей.
Лишь побив всех поголовно,
Он умерил гнев и пыл,
И, обижен властью кровно,
Ей посланье настрочил:
"Как же можете так подло
Людям сказки сочинять,
С уголовной грязной кодлой
Вы меня, бойца, равнять?
Что вам дал поклеп тот глупый?
Всем дела мои видны.
А бандитов ваших трупы
Подберите, коль нужны".
4.
Наводить не будем глянцев
На давнишние дела.
Только армия повстанцев
Не толпой рубак была.
Был устав. Подразделенья
Не зверели до краев.
В занимаемых селеньях
Колотили лишь врагов.
Ум и храбрость командарма
В них вселили его дух.
Полем боя и казармой
Лес был, партизанский друг.
Бились с толком и сноровкой.
Брали то, что нужно брать.
И старались по дешевке
Жизнь свою не отдавать.
Были битыми, бивали:
На войне как на войне.
Но изрядно досаждали
Высшей ленинской шпане.
И громили партизаны
Реквизиции склады
И смотрели со слезами
На трудов своих плоды,
Что лежали догнивали,
Не доставшись никому.
"Для чего ж горбы ломали?
Не постичь того уму.
Вот ведь коммунисты - суки!
Принесли нам райску жизнь.
Дети мрут от голодухи,
Тут же - крысам коммунизм!"
И с удвоенною силой
Перла в бой лесная рать.
Орды красные громила,
А на жизнь свою - плевать!
Продгубкомбед-волокита
Вывод сделала:"Увы,
Не осилить нам бандита
Без содействия Москвы".
***
Шли из центра гарнизоны
Бесконечной чередой
Рушить всякие препоны
Делу партии родной.
Но никак не поддавался
Им Антонов удалой.
Бил-громил и растворялся
Призраком в глуши лесной.
Стал опаснее монголов
Большевистских войск поток.
Жег дотла живые села
Зверь с фамилией Аплок.
Уж шушукались солдаты,
Спать не в силах по ночам:
"Мож, к Антонову, ребята?
С кем воюем? Стыд и срам!"
Блудит ум , да видит сердце,
Где добро живет, где зло.
Шли отрядами армейцы
Под Антонова крыло.
Быстро войско разрасталось,
Но и враг коварный бдит.
Своей силой не справляясь,
Снова Кремль тормошит:
"Невозможно, - бает ,- сладить.
В бандах ходит весь народ.
Надо б вожжи поослабить.
Глядь, брыкаться бросит сброд".
Заскрипел Ильич зубами,
Нервно лысину скребет:
"Вот и делай, чегти, с вами,
Миговой пегевогот!"
Он собрал собратьев горстку,
Посоветовался с ней
И поставил: "Пгодгазвегстку
Аннулиговать скогей.
С коммунизмом-то военным
Получается подвох.
Но подавим непгеменно
Миговых бугжуйских блох!
А пока мятеж тамбовский
Агхиважно устганить.
Вы ж, товагищ Тухачевский,
Мастег контгиков лупить?
Я даю Вам месяц сгока,
Чтоб Антонов был газбит".
Раз на свете нету Бога,
Ленин сам судьбу вершит.
5.
И помчались в край тамбовский
Своры воинских частей.
Всем известный Г.Котовский
С кавалерией своей,
Гений будущий Г.Жуков
Показать себя спешит,-
Много всяких геков-чуков
Поиграться в геноцид.
Поезда, бронелетучки.
Как не верить тут в успех?
Жди теперь, Степаныч, взбучки,
Непослушный человек!
Тухачевский обстановку
Уяснил и приступил
Сразу делать подготовку,
Аж с дороги не остыл.
Первой ласточкой стратега
По губернии приказ:
"Всем бандитам при доспехах
Сдаться в день такой и час.
Отбиваться бесполезно.
Хуже будет только вам.
Наша армия железна.
Я пощады вам не дам.
Кто не явится в то время,
Мы устроим вам содом.
В лагеря отправим семьи,
А недвижимость сожжем".
Александр смотрел с тоскою
На смурных своих вояк.
Драться можно и с бронею,
С подлостью бороться как?!
***
Кто, кого, куда и сколько -
Не подсчитано никем.
Началась головомойка
Как и этим, так и тем.
Я баталии лихие
Не умею рисовать.
Шли кремлевские "батыи"
Дань кровавую сбирать.
Честь повстанцу! В битвах ратных
Слаб оружьем и числом,
Перед силою громадной
Не ударил в грязь лицом.
И в рубашечке посконной
Шел на вражескую рать.
Так дерется обреченный,
Кому нечего терять.
Сверху бьют аэропланы,
А с боков броневики.
В селах - прочные капканы.
Пропадают мужики...
Между тем, красноармейцы
Недовольны, голодны.
Не мотор живое сердце,
Оно требует еды.
Как решить сию проблему?
Снова Ленину звонят.
Тот опять же чешет темя:
"Что я вам, товагный склад?
У меня жигы, печенья
Не висят на потолке.
Обгащайтесь к населенью!
Там кулак на кулаке".
Засмущались ребятишки,
Поминая чью-то мать:
Тут едят такие пышки,
От которых тянет рвать.
Чем солдаты пробавлялись,
Нам никто не дал отчет.
Но с повстанцами сражались,
Как заправский Дон Кихот.
***
"Кончен бал". Мятеж погашен.
Еле теплился огонь.
Но Антонов, жив и страшен,
Убежал от всех погонь.
Чтоб навек поставить точку,
Тухачевский приказал
Изловить поодиночке,
Кто в лесах еще блуждал.
За невыдачу бандитов,
К человечьим стонам глух,
Он заложников забитых
Просто шлепал, словно мух.
Может, некого и было
Тем сельчанам выдавать.
Больше-меньше на могилу -
Спишет все война опять.
И когда тут разбираться,
Если поджимает срок?
Будет сильно обижаться
Сам кремлевский лысый бог.
И, совсем забыв свой разум,
В оконцовке принялся
Протравлять смертельным газом
Все окрестные леса.
Что поете, птички Божьи?
И чирикать не моги!
Записали всех вас тоже
В жесточайшие враги.
Так, очистив всю окрестность,
Тухачевский козырнул
И удрал, на труд свой честный
Даже глазом не стрельнул.
6.
На покой ушли буяны.
Эскадроны и полки.
Все зализывают раны -
И собаки, и волки.
Лишь Чеке одной не спится.
Под рукой всегда наган.
Ищет-рыщет, где таится
Самый главный хулиган.
В кабинет влетает Мурка,
Очень бдительная фря:
"Углядела я придурка,
Банд тамбовских главаря!"
Понеслись большим галопом
Чрезвычайные бойцы,
Навалились с ходу скопом,
Как живые мертвецы.
Ни вздохнуть от них, ни охнуть.
"Что, попался , наконец?
По тебе петля уж сохнет,
Дорогой ты наш борец!"
Привели. Сияют морды,
Как на елке мишура.
"Ты, Антонов, парень тертый,
Но попался нам. Пора".
У того дрожат коленки:
"Да який Антонов я?
Мэнэ клычут Коваленко".
Растерялась ребятня.
Повертели мужичонку.
В профиль ставили, анфас.
Тот же рост и та же челка,
Тот же нос и тот же глаз.
Нужно точное дознанье.
И совсем не потому,
Что невинное созданье
Схватит пулю иль тюрьму,
А что будет на свободе
Настоящий супостат.
Его видевших приводят,
Опознание вершат.
"Нет сомнения нисколько. -
Говорят все. - Самый тот.
Разве видом старше только.
Так ведь жизнь была не мед.
И особые приметы
Совпадают будь здоров:
Этот шрам от пистолета,
Не хватает двух зубов".
Против лишь одна бабенка:
"Да кого вы привели?
У Антона руки тонки,
А не эти горбыли!
А зубов нехватка эта, -
То ручаюсь головой,
У сего передних нету,
Сбоку нету у того".
Как теперь не взять на веру
Бабьи страстные слова?
Все, паскуда, разглядела.
Не иначе, с ним спала.
Долго головы ломали
Над шутливою судьбой.
Тут пришел знакомый малый,
Политически слепой.
"От Антонова дивчина,
Мол, была, он ей велел
Принести ему хинина.
Малярией заболел.
С братом Митькою в Шибряе
Обитаются сейчас".
Командир чекистский бает:
"Поведешь, любезный, нас".
***
Опергруппу сколотили
Из проверенных людей
И без шума и без пыли
В путь отправились скорей.
На ладони все селенье.
Налетай да и бери.
Но не хочет отделенье
Спортить шкурицы свои.
Обложили, точно волков,
Окружив кольцом избу.
Знают, братья будут стойко
Весть последнюю борьбу.
Постучался в мирной маске
В дверку подленький стукач.
Не увидишь в жизни-ряске,
В ком скрывается палач.
Катасонова открыла.
"Мне бы, девушка, того...",
Но Наталья отрубила:
"Нету в доме никого".
Тут в дверном проеме кто-то
Сзади женщины мелькнул.
Этот с полуоборота
Нервно вмиг туда пальнул.
Засвистели пули-дуры
От чекистов и в ответ.
Не в антоновской натуре
Сдаться, бросив пистолет.
Изо всех держались братцы
Под немолкнущим огнем.
К ним никак не подобраться.
Подожгли чекисты дом.
А начальник бдит-боится:
Ведь Антонов, словно черт,
Может в дыме раствориться.
Он подпольщик еще тот.
Были братья при патронах.
Их хватало за глаза.
Против группы оборону
Продержали два часа.
Только шансов не осталось.
Они вылезти смогли
И, толково отбиваясь,
К лесу ближнему пошли.
Александр при отходе
Своих бывших угадал:
"Вы кого ж, ребята, бьете?"
А в ответ лишь услыхал:
"Поиграл, Степаныч, - будя!"
Из поганого ствола,
Словно поцелуй Иудин,
Пуля тело обожгла.
Оба брата вмиг упали
От кустов на полпути.
Даже к мертвым не дерзали
Шавки долго подойти.
ЭПИЛОГ
Прежде, чем отдать могиле
Братьев жалкие тела,
По Тамбову их возили,
Обнаживши догола,
Чтоб народный дух мятежный
Крепко силу власти знал,
Чтоб не тешился надеждой
На того, кто вел и звал.
с.Подгорное 2009год.
.