Молились ли вы на ночь, господа,
у черных окон, в городе из камня?
Я повидал иные города,
но этот град, как шип, вонзился в память.
Он отшлифован тысячами ног,
но равнодушно он приемлет это.
Делимое, делитель, и итог
убийц, умалишенных и поэтов.
Он молится, поднявши вверх мосты,
как руки. С равнодушием имперским
глядят из недоступной пустоты
химерные, гранитные консьержки.
Крылатый ангел не покинет пост,
и ночь, поднявши над землей лампаду,
выходит тихо на Аничков мост
неслышным, быстрым шагом конокрада.