Ни в огороде и ни в хороводе я, такую - не нашел бы никогда.
В обличии богини плодородия характер – словно вешняя вода:
То берег точит бурно и настойчиво, то тишь да гладь, но только до поры.
Плотине сердца эхо одиночества все чаще шлет предвестники дыры.
Я сам, конечно, тоже не подарочек. Не по расчету (знать, не по уму)
Все строю рай для романтичных парочек...
Не первый брак – свидетельство тому, что сердце гробить поперек течения
Не лучше, чем стоять на берегу.
Найти рецепт надежного лечения семьи от дури женской – не могу.
Она размоет в хлам любой фундамент, сгноит стропила. В сердце – как в гостях.
И строить рай своей прекрасной даме - реально лишь на собственных костях,
Бросаясь всей душой под неизбежность на железнодорожные пути,
Где мчится напролом стальная нежность, причину для обид спеша найти…
А не найдет – придумает причину, иль выклюет, вцепившись, как репей.
Страсть к дрессировке «милого»...
Мужчины...
Как пуделя...
Что может быть глупей?
Бесовский зуд – того, кто добродушно не лезет вам на голову - взрывать.
Он не тюфяк. Иллюзий здесь не нужно. Он в гневе – волка может разорвать.
Слов бантик не плети узлом на шею – банальный трюк дешевых финтифлю.
Знаком сценарий: бант, затем ошейник, потом – петля.
Ах, милый! Я люблю!
А волкодав – не ровня балаболке, и стиснув зубы, терпит до поры.
Но дыбом шерсть встающая на холке – предвестник окончания игры,
Где рельсами звенят мужские нервы, стремясь сдержать, чтоб не разбилась в прах
Семья...
Но под откос стальная стерва, на красный свет несет на всех парах.