Морозный воздух гулкий, как в колодце,
Лыжня осталась где-то в стороне...
Я молодым, горячим иноходцем,
Легко скольжу по снежной целине.
Как горный лыжник, вихрем с косогора,
Лишь чудом не задев огромный пень,
Влетел с разгона в середину бора,
Под вековую, сумрачную сень.
Петляя меж деревьев, вниз по склону,
Всё дальше углубляюсь в зимний лес.
Застыли сосен стройные колонны
И кронами достали до небес.
Укрылись ели снежной пелериной,
За ними притаилась тишина...
День кончился, из облачной перины
Взошла над лесом полная луна.
Я наконец-то вышел на опушку,-
Ну, что за чудо посреди тайги?!-
На толстых сваях крепкая избушка,
Точь в точь как домик Бабушки Яги!
Пожалуй, обойду его сторонкой,
Вдруг леший там, а может домовой...
Заухал филин где-то рядом громко
И с шумом пролетел над головой.
Захлопав крыльями, присел на крышу,
Устроился и больше ни гу-гу...
И никого не видно и не слышно,
Лишь только след кошачий на снегу.
А вот и кот - огромный и косматый,
К крыльцу пружинисто, как зверь, приник.
Откуда взялся этот чёрт хвостатый?
Он словно бы из воздуха возник.
Разобрало - кто там за этой дверью?
Сказал себе - а ну-ка соберись!
Ведь в сказки я давно уже не верю,
И замахнулся палкой - киса, брысь!
Кот выгнулся и зашипел от злости,
Глаза зелёным вспыхнули огнём...
Мне что-то снова расхотелось в гости,
Быть может позже и пожалуй днём.
В избушке точно притаилась ведьма,
Горбатая, хромая, нос крючком.
И для неё я буду чем-то средним,-
Едою или Ванькой дурачком.
Вновь забубнит она про дух мой русский,
Про то, что головы мне не сносить,
И что в лесу я окажусь закуской...
Скорее надо ноги уносить!
Дверь скрипнула... Я чуть в сугроб не рухнул!
И от избушки в сторону махнул...
На крыше филин облегчённо ухнул
И кот мне в спину злобно хохотнул.