Нина Ивановна, женщина предпенсионного возраста, терпеливо стояла в очереди в местном почтовом отделении и поглядывала на оператора Горчакову, которая работала как всегда без особого усердия и энтузиазма. Всех женщин Нина Ивановна, а для мужа и друзей - Нинусик, мысленно делила на "дам" и "хамок". Вот оператор Горчакова, сама по себе была законченная хамка. Она грубила клиентам, устраивала частые перекуры, болтала по телефону, не обращая внимания на ропот возмущённых посетителей, не говоря уже о её вечно неряшливом и помятом виде. Но самым неприятным было то, что Горчаковой нравилось заводить, провоцировать и натравливать людей друг на друга. Конфликты её явно развлекали и она получала удовольствие от того, что посетители зависели от её личного расположения и настроения!
Сама Нина Ивановна не любила ссориться, с людьми была обычно приветлива, любезна и доброжелательна, тщательно следила за собой и никогда не забывала, прежде чем выйти из дома надушиться любимыми французскими духами. Вывести её из состояния равновесия могли только две вещи : неуважительное и оскорбительное поведение кого - либо по отношению к ней самой, или нелестные и неоправданные отзывы о её горячо любимых детях. Нина Ивановна стояла и слушала, как Горчакова с милой улыбкой болтает со своей знакомой клиенткой.
Наконец, молодая женщина из очереди не выдержала и обратилась к Горчаковой : "И когда же вы займётесь своим непосредственным делом и начнёте работать по - человечески, А-а-а ?" - Хммм, а разве я не работаю? - удивилась та. - Работаете, но только языком! - А чем я должна работать, нога-а-ми...? - хихикнула Горчакова в ответ. Слово за словом и разгорелся очередной скандал. - Надо жалобу написать на сайт "Почта России." - громко, чтобы её все услышали авторитетно сказала Нина Ивановна.
Горчаковская знакомая повернулась к ней и басовито гаркнула : "Заткнись, нечего тут мне в ухо гудеть, как паровозный гудок." Нина Ивановна удивилась и от неожиданности громко выкрикнула : "Цы-ы-ыц...!!!" Горчаковская хамка развернулась и глядя ей в глаза на полном серьёзе заявила : "А вот за такое надо морду бить." Нинусик храбро повернулась к ней лицом, поправила шляпку и сказала : "Ну давай, бей...!" Возникла пауза. Нина Ивановна почувствовала что - то очень похожее на страх. Хамская тётка была не только значительно моложе её, но и на порядок выше, да и к тому же имела все 140 килограммов живого веса. Попа у неё была необъятных размеров и отклячена назад так, что на неё можно было поставить пачку молока "Домик в деревне."
Хамская тётка "притормозила" и сказала : "Вот ещё, буду я себе руки марать, надо будет - муж набьёт." - Вот пусть попробует, заодно познакомится с моим сыном, он у меня как раз майор милиции. - злорадно сообщила Нинусик, у которой отродясь не было никакого сына. - А я сама лейтенант милиции. - отрапортовала Горчаковская подружка. Нина Ивановна представила её во всей красе в милицейской форме и не смогла сдержать ехидную улыбку : "Да что вы говорите, в детской комнате милиции наверное работаете?...А вот скажите, форму на вас в ателье шьют по спецзаказу? Размерчик - то у вас, того, уж очень не стандартный." - Аа-а-а! - взревела "лейтенантша" и пошла вся красными пятнами.
- Могу представить, какой сынок у такой мамаши получился,... ментя-я-яра, оборотень в погонах. - Та-а-ак, а вот этого, ты бы лучше милочка мне не говорила. - взвилась Нина Ивановна и крепко сжала в руках увесистый зонт. - Я, никому не позволю поминать моего сына всуе. Обида за сына была столь велика, а Нина Ивановна так основательно вошла в роль и была так страшна и убедительна в гневе, что самозванка спешно покинула поле боя от греха подальше. Когда Нина Ивановна возвращалась домой, то с сожалением думала о том, что Господь не дал ей сына, а уж как бы она его любила,...а он защищал бы её от всевозможных хамок и прочих обидчиков.