Мне снился сон: как будто я на поле брани вдруг очнулся,
Повсюду мертвые тела. Но тлен еще их не коснулся,
Луна и звезды свысока на павших воинов взирают,
И отблеск каждого клинка ночь тихой скорбью наполняет.
Вдруг яркий свет, вдали костер мелькает алою тряпицей,
Раскинут у огня шатер, и я лечу туда как птица.
Под сенью этого шатра собрались странные вояки,
Ведется шумная игра, и дело чуть ли не до драки,
Во что играют – не понять, как будто нарды или кости,
Утихнет спор – сдают опять. И так, в плену азартной злости
Они как будто бы слепы, меня никак не замечают:
Орут, галдят до хрипоты, и все без устали играют.
Совсем я близко подхожу, чтоб разобрать слова и лица,
И в лихорадке весь дрожу, от страха и от любопытства.
Их лики страшны и темны, тенями, словно паутиной
Они окутаны, в глазах - азарт горит неутолимый.
- Она моя! Вопрос решен! – крик игрока со мною рядом,
Гадаю все, о чем их спор, и проследив за ними взглядом,
Вдруг вижу я - в одном углу, на соломенной тощей стлани
Худую грязную робу, что срам скрадет собой едва ли,
В ней - тело, все измождено, и руки - тоненькие плети,
Сплелись в отчаянье немом на сникшем жалком силуэте.
Я застываю, чуть дыша, перед фигурою согбенной,
И вспышкой жалости греша, я опускаюсь на колени.
-Ты кто, несчастное дитя? – я говорю, смутясь немного,
Она услышала меня - чуть плечи вздрогнули под робой,
Поднялась медленно глава, и вдруг глаза - насквозь пронзила
Острей кинжала синева - Не узнаешь? …твоя… Рассия…
Признаньем будто оглушен, хватаю меч скорей ближайший,
И жаром ярости влеком, врубаюсь в шабаш этот страшный,
Но все впустую, толка нет, меч никого не задевает,
Не причинив малейший вред, он только воздух рассекает,
В пустом отчаянье кричу: - Скажи, как справиться мне с ними?
От духов злых тебя спасу! Верну былую честь и имя!
Слова звучат из темноты, и я горю, я задыхаюсь:
«Они реальны… Это ты – бесплотный дух…» - И просыпаюсь…