Мои друзья жили в коммунальной квартире с ещё одними соседями. Вполне интеллигентная по тем временам была семья. Муж Виктор спекулировал книгами. В условиях всеобщего потребительского дефицита тяга населения к прекрасному была неистребима, что позволяло человеку найти свою нишу в жизни и перепродавать наиболее нуждающимся те шедевры, которые появлялись в печати… один Морис Дрюон чего стоил…
Жена Виктора была заведующей какого-то продуктового отдела. Питалась эта интеллигентная семья вполне прилично, что сразу бросалось в глаза при взгляде на супругу книжного спекулянта, решительную и цветущую женщину, характером и размерами соответствующую тому, чтобы занимать достойное место в иерархии магазина «Продукты». Звали её Нина. Детей у них не было.
Житьё в коммунальной квартире мало кому в радость. Даже для интеллигентных людей квартирный вопрос часто становится тем камнем преткновения, о который разбивает панцирь их воспитанности и добропорядочности, а наружу проступают острые грани эгоцентризма.
Время шло, ребёнок подрастал. Он тоже требовал себе жизненного пространства, которое уже не умещалось в пределах одной комнаты. А появлению нового велосипеда в коридоре могло обрадовать только человека, который любил велосипедный спорт и разбирался в велосипедах. Соседи велосипедный спорт не любили, своих детей не имели и представления не имели, что такое санки над головой, когда в комнате их пристроить больше некуда.
Женя занялась вариантами размена квартиры. Купить квартиру в то время не было никакой возможности. Можно было лишь поменяться с доплатой, но найти вариант переезда из комнаты в коммуналке в отдельную квартиру было практически невозможно. Оставалась единственная возможность сложных обменов, когда в результате образовывались излишки площади, на которые мог претендовать организатор всей этой многоходовой цепочки. Информация об обменах была в свободном доступе, но сам процесс сложного обмена был весьма трудоёмким, хотя следует признать, что трудность скорее упиралась в психологию участников обмена, а власти подобному процессу не препятствовали. Бюрократические препоны были, но их можно было преодолеть даже без особых материальных затрат, но потратив уйму времени.
Время шло, ребёнок подрастал. Отношения между соседями становились всё менее дружественными, и даже более того… А когда однажды Женин новый столик взамен старого, но большего размера Нина с кухни выставила в коридор перед Жениной дверью, то Женя в сердцах пожаловалась друзьям о том, что жизнь у неё стала просто невыносимой.
Друзья наши не отличались малодушием и умели за себя интеллигентно постоять. Одна из наших примадонн, женщина авторитетная и острая на язык, дала Жене следующий совет:
«Женя, как только твоя соседка появится на кухне, ты совершенно спокойно и с достоинством произнеси: Нина, если Вы Вашим присутствием и Вашими претензиями не перестанете мешать моей семье жить, то я Вас отравлю… и продолжай дальше варить свой суп, не обращая внимания на слова соседки».
Женя, святой человек, без всяких дурных намерений сделала точь в точь, как ей посоветовала лучшая подруга. Эффект превзошёл все ожидания. Нина в ответ ничего не сказала, молча ушла в подсобку и вышла оттуда с огромным тесаком, которому мог бы позавидовать иной палач. В тот момент, когда она приблизилась к Жене и начала вытирать этот тесак о свой подол, Женя не стала предлагать ей тряпку и, не дожидаясь ответа на свои слова, заперлась в своей комнате, даже не выключив кастрюлю с супом…
Через месяц мы справляли новоселье наших друзей в новой однокомнатной квартире, поднимали тост за Нину и говорили: а хорошо, Женя, что ты её тогда не отравила.