Тихие воды струятся с небес,
Мягкие воды в безветрии хладном,
В сеющем облаке Питер исчез
Словно слова в перекрестьи тетрадном.
Снова на набережных толкотня.
Люди и город не пересекаясь
Молча идут в отрешении дня
В такт рукавами друг друга касаясь.
Чуть развиднеется – скрытым огнём
Взмах Исаакия вздох перехватит
И остановится белым лучом
В крестно распахнутых Отчих объятьях…
Смутной тревогой привычно скользя,
Тоненькой свечкой в руках равелина
Спят двадцать первого века князья
В сомкнутых лицах и сгорбленных спинах.
Морок сгустившийся в чёрных глазах
Выстудит души в бандитском подвале,
Брошенной девочки пепельный страх
Кротко пронзит на Московском вокзале.
Призраки власти под властью теней
Строят иллюзии, ставят задачи.
И озадачен такою «удачей»
Город подвижется жизнью своей…
Словно ещё не рождённый на свет –
В муке пути не достигнувший меры
За исступленье советской химеры –
Он прорастает в туманный рассвет.
Он – посвященный святому Петру,
Он – не познавший своих отречений,
Словно бы спит преклонивши колени
На ледяном петушином ветру.
Камень не дрогнет под чёрным копытом,
Камень апостольский мраком покрыт,
Камень призванья в веках позабытого
До исполнения сердца молчит…
Тёмные воды – смиренные воды
Тихой молитвы небесных минут
Переполняют сердечные своды.
Скоро до края дойдут.