Не могу. Каюсь. Наболело.
Стерпит ли всю боль моя строка?
Как к крючку спускному револьвера,
Вновь к перу тянется рука.
Он сказал «Не пиши, коль можешь»,
Но молчать не вправе больше я,
День настал, судный, непогожий,
День, когда всё рухнет для меня.
Белый лист долгими ночами
Одиноко выл он без пера,
И так громко на меня молчал он,
Что оглохнуть порой боялся я.
И слова я в строки, словно пули
Как в обойму, укладываю в ряд,
Пусть - шальные, пусть порою - дуры,
Запоздавши, в цель они летят.
И напомнив бешеную псину
Я в порыве творческого зла,
Вновь вступил в вязкую трясину,
Чуя как всасывает меня.