Он всю жизнь пахал на стройке
И поверил перестройке.
Он, бывало, не поест –
Слушает народный съезд.
А на съезде говорили,
Что неправильно мы жили.
Зря мы Родину любили,
Что в стране большой бардак,
Делать нужно всё не так.
Если всё нам не сломать:
Век свободы не видать.
Начали ломать, крушить,
Кое-где пришлось бомбить.
А в итоге получилось,
Что и Гитлеру не снилось –
С треском рухнула Держава,
И страна моя родная
Сразу стала как чужая.
Тут раздался новый вой:
«Мы построим другой строй!
В нём на зависть всей планете
Каждый будет, как Поль Гетти,
Очень счастлив и богат.
И не надо тут мудрить:
Надо взять и поделить,
То, что создано годами
Большевистскими рабами».
Появились вдруг пророки
И давай-давай учить,
Как добро всё поделить
И как дальше стоит жить.
Раньше в горн они дудели,
Съезды день и ночь смотрели,
Сильно партию любили,
Гвоздя в жизни не забили
И не знали никогда
Где и как «растёт» еда,
Как детишки в сельской школе
Спины гнут в колхозном поле,
Но таланты у них есть –
Как кому на шею сесть,
Ноги свесить и болтать,
Сливки жирные снимать.
Так случилось в этот раз,
Захватили нефть и газ,
Землю, горы и леса,
Лишь остались небеса,
Чтоб в хорошую погоду
Их показывать народу
Вместо пищи и воды,
Вместо школ и детсадов
И красивых городов.
Получилось всё красиво
И почти что справедливо.
Совесть стала не в чести:
Появились богачи.
Да такие всё ребята,
Что разбойник Бармалей
Перед ними воробей.
Я к чему-то речь веду:
Вспомнилось мне на беду,
Как в семнадцатом году
Величайшему народу
Дали полную свободу.
Как красиво начиналось,
Как кроваво продолжалось,
Как закончилось ничем
Для того, кто был никем.
Что же делать, как же быть?
Как семью бы прокормить?
Вот такие-то сейчас мысли грустные у нас.
Я на этом закругляюсь,
Отдыхать я собираюсь:
Завтра рано мне вставать
И пахать, пахать, пахать.