Детской дружбе с моей двоюродной сестрёнкой Жанночкой повящается.
И с улыбкой, и с грустью вспоминаю далёкую-предалёкую и простую-препростую историю из моего детства. С улыбкой, потому, что происшедшее и смешно, и трогательно . Грустно мне от того, что давно уже нет тех близких мне людей, которым, как ни суди, обязан я всем своим существом. Это были самые «креативные» годы моего детства. Жизнь складывалась так, что ни отец, ни мама «не имели возможности регулярно участвовать в моём воспитании». Во всяком случае, спустя годы именно так объясняли свое поведение мои замечательные родители. Как раз оттуда, из этого времени родом большая часть моих уроков и … шишек.
…Завтра воскресенье. В кинотеатре «Гигант» на Ворошиловском уже вторую неделю идет фильм «Чапаев». С пацанами договорились на первый утренний сеанс. Предчувствую: отец просто так мне рубль на кино не даст, хотя на этой неделе в моем дневнике не появилось ни одной тройки…
«Пап, а, пап… в «Гиганте» «Чапаев» идет...» - я начинаю нараспев ближе к ночи, чтобы избежать каких либо заданий "в порядке обмена». Отец реагирует на мою «песню» тоже в своей манере: «Чапаев? Где? Откуда он взялся? Его же убили в Гражданскую!… Или его это… утопили…» Такие у него шутки-прибаутки… «Не, - подыгрываю я – говорят, может, выплыл… Я схожу, пап, завтра на десять?» И, вдруг, «неожиданный папин поворот»: «У тебя что – деньги есть?». «Ну, па!..». «А ты заработай сам! Отец горбатится, горбатится! Какие у меня деньги? Откуда?» (Правду говорит тётя Аня: «Дурак твой отец и скупердяй!». Не, он не дурак, а что скупердяй, так это все знают… И всего-то надо: один рубль!). «А ты этот рубль заработай!» - повторяет отец уже сказанное, как будто в ответ на мои мысли. И, вдруг, он оживился, почесал лопатку и даже как-то лицом подобрел: «Смотри, всё очень просто. Ты ведь уже как-то пробовал, помнишь?». Все ясно: ровнять гвозди. Хуже «обмена» не придумать!
После каждой пары туфель (О туфлях и всей папиной работе можно романы писать - говорила тетя Аня, и я с ней согласен)… Так вот, от этих туфель оставалось очень много вынутых из колодок маленьких гвоздиков. На них жалко было смотреть: битые-перебитые, гнутые-перегнутые! Прямо, червячки застывшие… А шляпки?! С острыми-острыми краями: сколько их ни прижимай к «утюгу» (это такая «наковальня на коленях»), они всё равно выворачиваются и впиваются в палец – как пиявки!
Отец высыпает на свой рабочий столик приличную горку этих инвалидов «сапожного искусства»… Он «подкупающе» улыбается, как будто бы печенье к чаю предлагает: «Вот тебе и кино! Сто гвоздей – сто копеек, двести гвоздей… ну, и так далее …» Потирая руки, отец раскладывает мне инструмент и припевает: «Вот тебе твой утюжочек и сапожный молоточек – мой дружочек». Да, иногда у него складно получается сочинять. Я, наконец, устраиваюсь «как положено» и погружаюсь в «творческие раздумья».
Даже спустя много лет мне стыдно за ту мою ночную «операцию», за моё слабодушное изобретательство...
Оставшись наедине с гвоздиками, я, чтобы «собраться духом», как научила меня моя двоюродная сестрёнка Жанночка, наполнил воздухом грудь и резко выдохнул… Помогает!
Решив начать не с самого трудного, отсчитал гвоздиков «ровно на билет». Мне лишнего не надо. Разглядывая каждого «изувеченного», я принял еще одно «важное решение» - перебрать всю «горку» и оставить «для себя» сотню самых «легкоконтуженных»…
«Не слышу стука… такая скука… – отец подаёт сонный голос из спальни - Чем ты там занимаешься?». «Я отсчитывал… чтобы точно…». На отца хорошо действовала уверенность в голосе – убеждала… «Считай – не считай – сто рублей, то есть, гвоздей… хе-хе-хе… гвозди рубль берегут… Он уже похрапывал…
Убедившись, что отец уснул, я притворил все двери между мастерской и спальной. Почувствовав себя увереннее от наступившей бесконтрольности, потихонечку-полегонечку начал колотить: сначала по «утюжку», потом… а потом по пальцам: «Рррраз! Еще раззз! А-а-а! Ууууу!» Это невыносимо! Гвоздики «текс». Знающие люди скажут, что этого «тексика-лилипута» можно накрыть одним пальцем – и не увидишь. Да, но вертится этот «травмированный тексик», как живой и здоровый! Честное слово – живой! Очень быстро мои пальцы распухли, посинели и покрылись маленькими коричневыми пузырьками там, где удалось точно прищемить их между «утюжочком» и «дружочком»…
Здоровые пальцы быстро закончились, последние потуги остаться честным человеком себя исчерпали, и мне пришлось срочно искать выход из «крайне тяжёлого положения». Но я даже не успел толком отчаяться: прямо передо мной на полке рядом с колодками и каблуками стоял чайник - тоже, как и мои друзья по несчастью «тексики», инвалид: без носика, помятый и весь в заплатках. Он под самую крышку был полон «тексиков», но каких! Новеньких, «с иголочки»! Что такое сто гвоздиков для большого,заслуженного чайника? Он и не заметил мою «взятку»: прилетела пчелка и улетела. Что она там взяла? Осталось только нанести этим, сверкающим новизной «тексикам» «фиктивные побои» и превратить их в «тщательно выровненные». «На глаз», конечно. Если сильно не приглядываться. Что и говорить – стопроцентное жульничество!
Уже через полчаса я управился с этим нехитрым делом и улегся спать с чистой совестью жулика, до конца выполнившего свой долг…
Но оказалось, главные неприятности поджидали меня следующим днем. Утром я, не глядя отцу в глаза, получил из его мастеровых рук свой «честно заработанный» рубль и отправился с друзьями в кино...
Что может случиться необычного с человеком у кассы кинотеатра? Подал деньги – взял билет, отошел. «Следующий!»… «Да!..(А где деньги?)… Где рубль? А-а-а! О-о-о…» Горе, охватившее меня, не поддается описанию! Рубль искали до самого начала сеанса. Все были наслышаны о крутом нраве моего отца. «Ничего, – подбадривают меня пацаны – мы тебе все кино расскажем! По кадрам! Всё будет нормально!». (Да, отец потребует подробностей: «Что я тебе рубль даром давал? Я хочу, чтобы мой сын научился по-человечески рассказывать о том, что он видел и слышал!»). Весь сеанс я простоял у выхода из кинозала, приклеившись ухом к дверям. Кроме криков «Ура!» и пулемётных очередей так ничего и не разобрал. Бурная реакция моих друзей на кинофильм мне ничего не добавила.Они «размахивали шашками» и спорили, перекрикивая друг друга. Да, в тот момент меня мог выручить только сам Господь...
И Он-таки выручил – отправил мне навстречу Жанку, мою палочку-выручалочку. Если у меня дома ожидалась «гроза», я уговаривал ее к нам «в гости» в качестве «пожарной машины». Жанка была на два года старше меня и на целую жизнь мудрее. Это я тогда уже понимал. Но главное качество ее натуры - неоглядная доброта. Она всегда была готова прийти на помощь хоть братику, хоть щеночку, хоть какой-нибудь бабочке…
В этот «невезучий» день мне повезло дважды – Жанка только вчера посмотрела "Чапаева"
Не могу сказать наверняка: то ли мы вдвоем с сестренкой и впрямь убедили отца в том, что Чапаев, всё-таки, выплыл, то ли при Жанке отец постеснялся обрушить на меня весь свой гнев. Как только Жанка ушла, я тут же с энтузиазмом взялся за «дополнительные» задачки, и больше к этой теме мы с отцом не возвращались…
Жанка, Жанночка – мой ангел-хранитель потом все объяснила: Бог покарал меня за поступок, не достойный пионера. Боженька – всё видит! «Но Боженька тебя и выручил. Смотри! Больше так не делай. Второй раз он тебе уже не поможет». Из нашей ставропольской родни только бабушка Ефросинья и тетя Жозефина, Жанкина мама были очень набожными, соблюдали все церковные праздники и часто брали нас с Жанкой в церковь. Так что Жанка знала, о чем говорила: Боженька все видит!
И я не один раз в своей жизни мог убедиться в справедливости этих слов.