Нахмурив брови, тучи бились, раскаты грома заводя.
Невежественные словно злились, оплакивая их дитя.
В отчаянье Бог опускает руки, и торжествует снова бес.
Крича безумно и безмолвно, мир утонул в слезах небес.
На деревянной сцене мрачной стояла девочка одна,
Не улыбаясь и не плача, она была поражена.
Бесчувствием людей пришедших, столпившихся вокруг неё.
Взывала к каждому в сознанье - « Где сострадание твоё?»
Они глазели и кричали, смакуя боль в её глазах.
Она убитая печалью, невольно вызывала страх.
А в мыслях лишь одно крутилось – « за что же Господи, за что?
Ты одарил небесной силой, и не спасёт теперь никто…»
Со всех сторон летели камни, калеча молодую плоть,
И открывались рая ставни, готовясь принять свою дочь.
Ещё минуту поглумились, и в ожидании томясь,
В слепой истерике забились, за муки отомстить клянясь.
Стул пошатнулся. И верёвка… тугой петлёй сошлась на ней.
Палач сработал очень ловко, толкнув его ногой своей.
По телу дрожь прошлась стальная, с предсмертной судорогой близ.
И вот душа уже не с нами… а тело опустили вниз.
При жизни, называли ведьмой, нарочно спутав рай и ад.
Она бы объяснить всё рада, но нет уже пути назад.
И злые люди не узнают, что ангелом она была
Что Бог сослал её на землю, что отказалась от крыла.
Что будучи небесным чудом, хотела людям помогать,
Хотела излечить больного, хотела всю себя отдать.
Помочь голодному, слепому, и накормить и исцелить.
Волшебным знаменьем ведома, свои способности дарить.
Но люди слепы и пугливы, легко им спутать зло с добром.
Не верят в чудо и знаменья, настаивая на своём.
И всюду видят беса козни, для Бога не открыв сердца.
И губят ангелов невинных, и нет их глупости конца.